Дыхание ветра

Выпив чай с мёдом, поблагодарила хозяина за гостеприимство и, собираясь отправиться домой, вышла на крыльцо. Спустившись по ступеням, прошла по дощатому тротуару и направилась к тропинке, которая привела бы меня прямиком к моему дому. Вдруг внимание привлекло движение в лесу справа от меня. Напрягая зрение, едва разглядела мчащегося между серых и коричневых стволов грабов, буков и пихт огромного чёрного волка. Остолбенев, не могла отвести своих глаз — так заворожила меня красота отточенных движений зверя, скорость летящей стрелы и сила перекатывающихся мышц под лоснящейся в первых солнечных лучах длинной шерстью.

Со времени нашей последней встречи волк определённо стал больше и шире в груди. Приближаясь, он снизил скорость, переходя на лёгкий шаг. Легко перемахнув символическую ограду и, пройдя к задней стене дома, оборотень на ходу преобразился, приняв человеческое обличье. Сдёрнув с бельевой верёвки полотенце, Алекс обернул его вокруг бёдер и приблизился ко мне.

— Анна … — выдохнул он, обнимая меня за плечи и касаясь губами волос.

Прильнув к его сильному телу, я обхватила руками тонкую талию и вдохнула исходящий от него пьянящий аромат весеннего леса, снежных гор и свежего ветра. Никакая сила не смогла бы оторвать меня от него, так дорого было каждое мгновение рядом с ним. После того, как он умирал у меня на руках, я не смыслила своей жизни без него, и теперь, когда он держал меня в своих крепких объятьях, я растворилась в нём, словно мы были единым целым.

— Не надо больше сюда приходить, — сказал он через минуту, отпустив меня. Подняв голову, вгляделась в глаза цвета бури, стараясь понять смысл сказанного, но увидела в них только печаль.

— Почему? — тихо спросила.

— В лесу опасно, — так же печально ответил Алекс.

— Но ведь вампиров больше нет, они мертвы и сожжены, — сказала я, всматриваясь в его лицо.

— Мертвы только двое, — проговорил он. — Но настанет день, когда придут другие, и их будет больше. Когда это случится, ты не должна пострадать.

Он отступил от меня на шаг и, опершись на поленницу дров, опустил вниз полный боли взгляд. Я шагнула к нему и, рассматривая шрамы на его теле, с нежностью и сочувствием произнесла:

— Саш, ты как? Хорошо себя чувствуешь?

— Физически я совершенно здоров, если ты об этом, — ответил он, не поднимая глаз.

— Тогда скажи мне, что мучает тебя? Ты выглядишь грустным…

— Ты не понимаешь, да? — выпалил он, подняв глаза и уставившись на меня полным отчаяния взглядом суженных глаз. — Ты, вообще слышала, что я тебе сказал?

— Конечно, слышала, — проговорила я. — Ты сказал, что вампиры снова придут.

— Я им нужен…

— Но почему?

— Ты, ведь, слышала — они считают меня одним из них. Будут пытаться переманить меня на свою сторону, а если не удастся — убить. А ты будешь в их руках послушным инструментом, тем единственным больным местом, которое у меня есть. Я не хочу, чтоб так было. Я не смог тебя защитить. И неизвестно, справлюсь ли в следующий раз. Мне жаль.

— Ты о чём? — спросила я, хотя смутная догадка уже посетила меня.

— Я долго думал об этом, и принял единственное верное решение, которое хоть как-то может примирить меня с самим собой, — горько произнес он.

— И что ты решил? — насторожилась, не сводя с него глаз.

— Я должен уехать из этих мест куда-нибудь подальше и исчезнуть из твоей жизни навсегда.

— Ты с ума сошёл!? — воскликнула я. — Ты не должен уезжать! Я не представляю себе жизни без тебя!

— Послушай! — печально проговорил он. — Другого выхода нет!

— Тогда я отправлюсь с тобой! Мы уедем далеко, на край света, и никто, никакой вампир, не сможет нас найти.

— Аня, ты не понимаешь, они везде! И где только я ни появлюсь, любой вампир вычислит меня сразу. Они чувствуют своего непримиримого врага. Ты погибнешь, если будешь рядом. Я не могу тобой рисковать!

— Саш, не надо принимать опрометчивых решений, — проговорила я, от сильного волнения с трудом произнося слова.

— Я уеду, когда закончу школу. Но расстаться мы должны сейчас, — голос его был слишком твёрд.

— Нет! Нет! Нет! Не хочу ничего слышать! — я ещё пыталась возражать.

— Анна! Поверь, так будет лучше! Все должны увидеть, что мы расстались. Мы должны их убедить, что нас больше ничего не связывает. И чтобы ни у кого не возникло ни малейшего сомнения, мы вообще не должны общаться, понимаешь? Ни созваниваться, ни здороваться, ни сидеть за одной партой! — чётко и слишком громко настаивал он.

— Я не хочу ничего слышать! — крикнула я, до боли закусив щёку, но Алекс был неумолим, никакие возражения не принимал, но, стараясь всё терпеливо объяснить, причинял мне всё более сильную боль:

— Анечка, находясь рядом со мной, ты подвергаешься смертельной опасности. Я очень тебя люблю, и всю жизнь буду любить, но пойми — я не могу рисковать тобой. Ты едва не погибла на моих глазах, и я ничего не смог сделать, чтоб защитить тебя. Если тебя не станет — я умру.

— Но почему ты решаешь всё сам? Почему ты не прислушиваешься ко мне? Я не хочу расставаться! Я готова к тем опасностям, которыми ты меня пугаешь, даже готова к смерти.

— Хочешь умереть, да? — зарычал он.