Дым и железо

– Твой прекрасный испанский друг передал мне огромную сумму александрийских гиней, иначе, клянусь тебе, я бы ни за что не надел этот гнилой наряд и не взялся бы за такое нелепое задание, так что придется тебе поверить в то, что я знаю, что делаю. Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал?

Джесс ему рассказал. Квест молчал несколько долгих мгновений, и у Джесса возникло сильное предчувствие того, что с деньгами или без, но Квест исчезнет со своего водительского сиденья. Не сказав даже «нет».

Затем мужчина вздохнул.

– Полагаю, это возможно. Что ж, хорошо. Сколько все это должно длиться?

– Хотя бы остаток дня. А сколько потребуется, чтобы добиться хорошего…

– Тсс, – сказал Квест, и теперь в его голосе проскальзывало что-то успокаивающее. Тихое и спокойное. Он начал легонько постукивать пальцами по крыше кареты, и внимание Джесса переключилось на ритм. – Почти доехали, мистер Брайтвелл. Просто слушай мой голос. Слушай и расслабляйся. Слушай и расслабляйся, и мы все обсудим, весело и спокойно обсудим твоего брата.

Джесс понял, что привалился спиной к сиденью.

А после этого он вообще ничего не помнил.

Глава тринадцатая

До того как он открыл глаза, не могло пройти больше нескольких секунд, однако чувствовал он себя так, словно проспал целую ночь. Ноющая боль, окутывающая все кости стрессом и тревогой, исчезла.

Он глянул через оконце на сидящего впереди молчаливого водителя в форме. «Что-то насчет водителя». Он забыл, что именно заметил, да и это уже казалось неважным. Зевнул, потянулся и подумал: «Что ж, если я и еду на страшную смерть, то хотя бы в приподнятом настроении».

Карета неслась по улицам быстро; другие транспортные средства уступали ей дорогу, пешеходы пропускали, и даже большая, медленная паровая телега, которая перевозила товары по городу, вежливо пропустила их. «Ну, это очень пафосно, – подумал он. – И когда архивариус стал императором?» Много лет назад, видимо, накапливая свое величие и высокомерие по кусочкам, власть росла, как жемчужины, со временем обрастая слоями. Правление фараонов прошло, однако церемониальный Птолемей все еще какое-то время являлся номинальной главой и поддерживал богатую египетскую историю. Постепенно, но неуклонно вся та преданность, которой требовали боги-короли, перешла Библиотеке.

А теперь корона оказалась на голове у самого коррумпированного человека из всех, кто когда-либо занимал должность архивариуса.

Па всегда говорил, что с коррумпированными людьми всегда куда проще вести бизнес, чем с честными; если то было правдой, то сегодняшний день принесет немалую прибыль. Ну а если все сложится плохо, он всегда может пожертвовать собой, чтобы покончить со стариком. Уж лучше кровавая, доставшаяся высокой ценой победа, чем медленное поражение для родной семьи. Оружия, правда, нет, но можно сделать. Отец с ранних лет учил: что угодно, даже плотно свернутый лист бумаги, может стать эффективным оружием. Скорость и безжалостность являлись ключевыми компонентами любого нападения, и оба эти компонента понадобятся, если придется убить архивариуса; солдаты и механические стражи бросятся на него в следующую же секунду или, может, через две секунды, так что нельзя терять время. Если уж на то пойдет, конечно.

Теперь не было смысла в его учащающемся сердцебиении. Он все равно не в состоянии изменить грядущее, так что он просто закрыл глаза, пока размеренное шипение парового двигателя не утихло. Карета замедлилась, и поездка подошла к концу.

Жаль. Снаружи была прекрасная погода.

Карета даже не притормозила на пропускном пункте, где ей дали разрешение без лишних вопросов; прогуливающиеся сфинксы глянули на него своими красными глазами, и их жуткие человекоподобные лица напомнили ему сразу кого-то и вообще никого. Сфинксы, что стерегли пропускной пункт, были больше тех, которые бывали на обычных пограничных пунктах, а крылья, сложенные у них по бокам, не имели изысканного орнамента. Они могли бы пролететь короткую дистанцию, крылья были острые как ножи, и поговаривали, что укусы этих тварей ядовиты. Он верил. Особенно напрягала враждебная аура, исходившая от этих монстров.

На пропускном пункте, как он заметил, также было немало элитных библиотечных солдат – человек двадцать, по его прикидкам. Если столько же стерегло каждую сторону пирамиды серапеума, архивариус был человеком нервным.

Ну и хорошо. Нервный переговорщик был куда более легкой добычей.

Из кареты его высадили в защищенном дворе – тут сновало еще больше механических стражей – и водитель выпроводил его с ледяной вежливостью.

Его ждала Некса. В груди что-то екнуло при виде нее. Милая, прекрасная Некса.

– По крайней мере, если сегодня мне суждено умереть, я смогу в последний раз взглянуть на истинную красоту. – Он даже не успел задуматься, прежде чем произнес это, но прозвучало правильно. Ощущалось правильно. Он добавил экстравагантный поклон.