Дым отечества, или Краткая история табакокурения

В тексте этого обращения поражает цифра — 35 тонн! Столько нужно было собрать листьев, каким-то образом доставить их на фабрику, высушить, обработать… Собирали листья преимущественно на бульваре Большого проспекта Васильевского острова.

5 января 1944 года в Ленинграде было разрешено выдавать «спичек — рабочим, ИТР и служащим по 15 книжечек, иждивенцам по 8 книжечек». По сравнению с 1942 годом, когда выдавали по 3 «книжечки», это служило знаком того, что жизнь налаживается, ибо без огня, что без хлеба. Бывали случаи, когда люди радовались тому, что им удалось достать пару спичек.

И в заключение этой самой печальной главы в истории нашего города — о том, о чем, к сожалению, мало кто сегодня знает. 30 апреля 1944 года в Соляном переулке открылась выставка «Героическая оборона Ленинграда», которая в 1946 году была преобразована в музей. Тысячи ленинградцев приносили сюда предметы и документы блокадной поры. Со временем музей занял площадь в 37 тысяч квадратных метров.

В начале 1949 года по указанию Сталина его приспешник Маленков прибыл в Ленинград с бандой соратников для уничтожения музея. Организатор блокадного музея ученый-историк Л. Л. Раков был отправлен в лагеря, погромщики ежедневно увозили экспонаты на «полуторках» в «неизвестном направлении». Скульптуры и бюсты защитников города коммунисты тут же разбивали, документы сжигали…

Только в 1989 году музей начал возрождаться. Он располагается по тому же адресу — Соляной переулок, 9, но занимает ныне площадь всего в одну тысячу квадратных метров. То, что было разворовано или уничтожено сталинистами, уже не восстановить. Но и сегодня в фондах музея хранятся самодельные зажигалки блокадного времени, сделанные из патронов безвестными умельцами, портсигары с выбитыми на них словами «Смерть фашистским оккупантам!», пачки папирос, табака, спички. В экспозиции представлены папиросы «Nord», любительский табак «Ялта», курительная махорка «Танк» (ну и убойная, наверное, была!), карточки на получение 100 граммов табака или 200 штук папирос, кисеты с вышитыми словами: «Знай, что сердцем я с тобою и горжусь, что ты в бою!» или «От детей Ленинграда», записки, на которых карандашом кем-то в блокаду написано: «Когда нет хлеба, курящему человеку невыносимо без табака, и на заводе составлялись бесчисленные списки курящих на получение табака, чтоб облегчить их жизнь, полную трудностей…» или «Кто мало работает, учесть при выдаче табака».

Все это — лишь малая толика того, чем когда-то был замечателен этот уникальный музей, экспонаты которого собирали участники обороны Ленинграда. Отчасти поэтому так скуп наш рассказ о «бабушкином матрасе» и прочих атрибутах блокадной поры. Осталось лишь сказать, что о табаке в годы войны сочинялись песни (упомяну «Махорочку» К. Листова и «Давай закурим, товарищ мой» М. Табачникова), которые потом ветераны пели в дружеском кругу как воспоминание о нелегкой военной поре.

10. Из «Космоса» в страну «Марлборо»

«Табак исключительно служит человеку для удовлетворения его прихоти и составляет нередко, если не всегда, несчастие того же человека».

Академик И. М. Догель

И надо, видно, докурить

Остаток табака…

А. Галич. «Легенда о табаке»

В первые послевоенные годы курили даже те, кто прежде не курил, — многие пристрастились к зелью во время войны и расстаться с этой привычкой уже не могли. Курили повсеместно на улицах, на стадионах, в школах, на заводах, в больницах, в банях. Таблички «Место для курения» по распространенности в миллионы раз превосходили редкие надписи — «Не курить!», на которых остряки меняли букву «к» на «д». Ленинградцы с удовольствием дымили дома и в гостях, на лестничных, детских, смотровых, съемочных и строительных площадках, в садах и парках, в рюмочных и в фойе театров, дожидаясь трамвая и выходя из него, а также на природе — на даче, на берегу Финского залива и Ладожского озера, в лесу, собирая грибы и ловя рыбу.

В пригородных электричках после войны первый и последний вагоны были для курящих; в них, не выходя в тамбур, курили все, что тогда можно было курить, — «Ракету» («для шкета»), «Норд», «Пушки», «Дели», «Красную Звезду», «Спорт», «Парашютист», «Лейтенантские», «Антракт», «Ленинградские», «Девиз»; те, кто побогаче и по-пижонистее, дымили вечно измятым «Беломором» или более скромным «Севером» (пачки поменьше, чем у «Беломора»). Сразу после войны «Север» переименовали в «Норд», а потом — без каких-либо объяснений — опять в «Север», как и одноименное кафе и магазин тортов и пирожных на Невском проспекте, 44, существующий до сих пор.