Дымка. Черный Красавчик (сборник)

Но сейчас еще было светло, а в их обычае было ждать с убийством до ночи. Они взяли в сторону, понюхали снег и воздух, чтобы выяснить, свободно ли поле действий, еще раз обмерили взглядом окрестность и потрусили прочь. Старые живодеры, они далеко обегали остовы, боясь капканов, стальные клешни знакомы были их лапам, на шкурах повыстеганы пулями были рубцы, а один из них хранил под шкурой свинец, которым издалека угостил его ковбой из своей дальнобойной винтовки.

Старый гнедой знал волчьи повадки. Он бросил откапывать из-под снега траву и все внимание свое устремил на отроги, кольцом окружавшие табун. Его очень встревожило то, как волки приметили табун и скрылись, гнедому сразу стало тесно в котловине, – врагу легко было подобраться сюда незримым и застигнуть добычу врасплох.

Старые кобылы тоже выказывали беспокойство. Дымка настороженно поводил ушами, и, когда гнедой стал во главе табуна и повел его вон из котловины на открытый простор, даже маленькие жеребята прижались к бокам матерей, испуганно поблескивая белками глаз.

Встала большая луна и залила светом тропинку, пробитую в обледеневшем снегу, в воздухе было тихо, все живое застыло, не шевелясь, чтоб не тревожить вокруг себя воздух. Легкое движение воздуха при таком морозе костенило члены, замораживало кровь.

Дымка, гнедой и остальные лошади стояли на холме, с которого далеко было видно вокруг. Они стояли неподвижно, будто окаменели или замерзли, только порой повернется ухо, ловя далекий или близкий звук.

«Яп-яп!» – раздался крик койота, другой ответил ему, и скоро они наполнили воздух своим пением. Эхо их голосов еще не замерло, когда протяжный угрюмый вой волка разорвал тишину. Маленький табун не моргнул и глазом при крике койотов, но теперь все подняли головы, запрядали ушами, гнедой захрапел, захрапели другие.

Табун всполошился. Дымка вырвался в сторону и тотчас вернулся обратно, потом, прижавшись как можно теснее друг к другу, лошади двинулись вперед. Они двигались точно тени, и точно тени скользили за ними три серые фигуры.

Старый гнедой охранял табун с тыла. Он первый заметил волков, и долгий с присвистом храп его сорвал лошадей с места – табун ринулся в бешеную скачку, ставкой которой была жизнь. Холодный воздух рвался о грудь, облаком повис снег, взбитый копытами обезумевших лошадей. По сугробам и ямам неслись они напрямик, вдоль подошвы хребта, к просторной равнине. Дымка скакал вместе с другими и держался почти в голове табуна. Потом борьба с глубоким снегом разогрела его кровь, он весь налился злобой. Что-то заворочалось в мозгу и замедлило его бег. Дымка понемногу стал отставать, скоро весь табун обогнал его, и он оказался в самом хвосте. Он хотел посмотреть, что за опасность несут с собой волки, – опасность, от которой табун бежит как от огня.

Последним обогнал Дымку старый гнедой; он бежал медленно, подгоняя двух маленьких жеребят, чтоб они не слишком отставали. Скачка по глубокому снегу, да еще с той скоростью, с какой несся табун, давала себя знать, и старику немалых трудов стоило заставлять бежать малышей.

Волки понемногу настигли табун и перешли бы уже в наступление, если бы не Дымка. Он поотстал, и это ввело волков в заблуждение. Они решили, что мышастый сдает и вот-вот остановится. Дымка был бы рад встретить врагов и вышибить из них душу, но когда звери метнулись к нему, он передумал и бросился прочь, чтобы на бегу присмотреться к вражьей ухватке.

Вскинув голову и подняв хвост, он понесся в сторону и повел волков прочь от табуна. Они считали его уже своей жертвой, но чем дальше шла гонка, тем яснее им становилось, что у жеребца осталась еще в запасе немалая толика сил.

А у Дымки тем временем пропала всякая охота ввязываться в драку с волками: что-то грозное было в трех голодных зверях, мчавшихся за ним по пятам, и Дымка все время сохранял достаточную дистанцию между ними и собой.

Волкам не удавалось ни на шаг уменьшить это расстояние, и они мало-помалу убедились в том, что попусту тратят время. А он уводил их прочь от табуна все дальше и дальше. Похоже было на то, что добыча и вовсе уходит от них.

Скачка, которую затеял Дымка, для табуна была передышкой, в особенности для жеребят. Они могли замедлить немного бег и перевести дух. Когда волки бросили гнаться за Дымкой и снова повернули к табуну, жеребята со свежими силами улепетывали от жадных зубов.

Увидав, что волки оставили его, Дымка поскакал назад к табуну.

Догнать табун было теперь нелегким делом. Но Дымка недаром был Дымкой – долгая трудная скачка была ему нипочем. Он поспел к своим как раз в ту минуту, когда волки кружились уже вокруг гнедого, подбираясь к жеребятам, которых тот подгонял.

На гнедого волки не обратили внимания, они прошли мимо него: он был слишком стар, в особенности по сравнению с легкой добычей – беззащитными жеребятами.