Дымная река

Бахрама, в то время слабо разбиравшегося в европейской политике, новость впечатлила не особо, но вот друга его сразила, точно удар молнии. Когда Бонапарт вторгся в Египет, он, пятнадцатилетний мальчишка, жил в отчем доме в районе Маср аль-Кадима, что в старом Каире. Память ярко запечатлела панику, охватившую округу при известии, что французская армия заняла Александрию и движется к столице. Когда над пирамидами поднялась пыль сражения, Задиг был среди тех, кто взобрался на церковь аль-Муаллака[28] и слушал канонаду, доносившуюся из-за реки.

Победа Бонапарта сказалась на нем по-всякому, в большом и малом: он стал брать уроки французского языка и вместе с кузенами ездить верхом, что прежде им, христианам, не дозволялось; Задиг навсегда запомнил свою первую рысцу по каирским садам Эзбекия. А еще он приобрел навыки своего будущего ремесла, поступив подмастерьем к французскому часовщику.

Изменилась и жизнь многих его родичей: одни, кое-как изъяснявшиеся по-французски, стали переводчиками в оккупационной армии, другие получили работу в открывшейся печатне. А вот судьба дядюшки Орхана Карабедьяна переменилась в корне: иконописец, вечно без гроша в кармане, он еле-еле сводил концы с концами, существуя на церковные заказы, но теперь французские офицеры осаждали его просьбами о картинках с видами коптского Египта – им было все равно, что он вовсе не копт, а армянин.

Французское вторжение косвенно способствовало и женитьбе Задига. Родственники со стороны его матери чрезвычайно разбогатели, заключив невероятно выгодный контракт на поставку вина и свинины завоевателям. Когда Наполеон решил двинуться в Палестину и Сирию, родичи делегировали своего зятя, недавно вошедшего в их дело, в состав обозной команды. Через год в Яффе парень умер от чумы. Выдержав положенный срок траура, семья решила, что дочери их негоже вдовствовать до конца жизни, и вот так состоялось супружество Задига.

Во время пребывания Наполеона в Египте Задиг видел его лишь единожды, но довольно близко, когда тот следовал на ежегодную церемонию измерения уровня Нила перед разливом. Стоя в толпе зевак, Задиг поразился тому, что триумфатор на целую голову ниже его.

И вот теперь, когда корабль приближался к месту изгнания бывшего императора, нахлынули давние воспоминания. Наверное, Задиг переживал бы еще сильнее, если б надеялся увидеть легендарного человека во плоти, однако он отринул эту мысль как совершенно невозможную. Разумеется, Бонапарт – самый охраняемый узник на свете, и мечтать о встрече с ним просто глупо, но, как вскоре выяснилось, и прочие пассажиры тешили себя этой надеждой.

«Каффнеллс» считался грузовым кораблем, и потому другими его пассажирами были только четыре супружеских пары англичан. География корабля позволяла встречаться с ними редко: каюта наших путников была ближе к трюму, питались они вместе с серангами, тиндалами, силмагурами (парусными мастерами) и прочим младшим командным составом, а на главную палубу выходили только за тем, чтобы размять ноги. Англичане же обитали на полуюте, где квартировали офицеры, трапезничали за капитанским столом, а досуг проводили на квартердеке, доступном лишь по службе или особому приглашению.

Несмотря на эти барьеры, иногда пути пассажиров сходились на главной палубе, и тогда все вежливо раскланивались. Приветствия были вполне сердечны, однако держались путешественники несколько скованно, отмечая контрастность своих нарядов: одни в брюках, сюртуках и меховых накидках, другие в рубахах и пышных тюрбанах.

Хоть встречи эти случались нечасто, Бахрам и Задиг вообще-то знали, чем живут их попутчики: прогуливаясь под квартердеком, они порой слышали обрывки разговоров, которые велись наверху. А возле трапа, соединявшего палубы, имелась небольшая вентиляционная ниша, откуда было весьма удобно подслушать беседу на особо интересную тему.

После отхода из Кейптауна на квартердеке постоянно говорили о бывшем императоре.

– Вот уж не думал, что мне так захочется взглянуть на это воплощение подлинного кошмара…

– Желание увидеть этого монстра покажется странным, но, признаюсь, я просто сгораю от любопытства.

– Ничего удивительного, моя дорогая. Далеко не каждому выпадает возможность узреть чудище в его логове.

Примерно через неделю пути разговоры на квартердеке приняли иной оборот: англичане хотели уже не просто хоть мельком увидеть императора, но обсуждали способы, как проникнуть в его жилище.

– Полная дурь! – сказал Задиг категорично. – Разве что отрастят себе крылья и полетят птицами, иначе им Бонапарта не видать.

Через три недели плавания на горизонте замаячил скалистый массив – остров Святой Елены. Даже издали стало ясно, что британцы предприняли чрезвычайные меры охраны: возле острова стояло огромное число кораблей, словно здесь вот-вот начнется большое морское сражение.

Зрелище это взбудоражило публику на квартердеке:

– …подумать только, там затаилась тварь, взбаламутившая весь мир…

– …выхватившая скипетры у лучших королей…

– …уничтожившая целые армии под Йеной и Аустерлицем…