Дымная река

— Одеваться! Быстро!

Поспешно одевшись, он прошел в контору и спросил Нила:

— Утром вы ходили к Дому Совета?

— Да, сет-джи.

— И что там было? Комиссар Линь вынес вердикт?

— Нет, сет-джи. Я прождал до половины одиннадцатого, но комиссар так и не появился. Никакого вердикта. Ничего.

— Точно ли?

— Да, сет-джи, абсолютно.

От нахлынувшего облегчения закружилась голова, Бахрам ухватился за дверной косяк. Раз комиссар до сих пор не прибыл в Консу, это означало только одно: предложение Палаты принято. Ну да, тысяча ящиков — не шутка: даже год назад такой груз опия стоил бы триста двадцать пять тысяч таэлей, что примерно равнялось одиннадцати с половиной тоннам серебра в слитках. Если комиссар Линь оставит себе лишь малую часть этого богатства, он все равно сможет обеспечить поколения своих потомков. На всем белом свете вряд ли сыщется тот, кто устоит перед таким искушением.

Казалось, будто с плеч свалился тяжеленный груз. Как приятно, когда в доме полный порядок: завтрак накрыт, Место, перекинув салфетку через руку, изготовился потчевать хозяина. Наслаждаясь снизошедшим умиротворением, Бахрам сел за стол; в кои-то веки он не желал никаких новостей, но хотел лишь спокойно позавтракать.

— Зачитать вам «Дневник», сет-джи?

— Нет, мунши-джи, не сегодня. Лучше ступайте, разыщите Вико.

— Слушаюсь, сет-джи.

Бахрам оглядел сервированный стол: сразу видно, что нынче Место расстарался. С утра, наверное, обежал лавочников, чтобы приготовить чар-сиу-баау, воздушные пирожки с начинкой из жареной свинины, и вареники чиу-чау, фаршированные арахисом, чесноком, луком, сушеными креветками и грибами. Не забыл он и любимое блюдо хозяина из меню парсов — колми бхарело поро, омлет с тушеными помидорами и мясистыми креветками.

Бахрам начал есть и одарил повара улыбкой:

— Превосходно! Почти как матушкина стряпня!

Довольный Место, ухмыльнувшись, подтолкнул к нему вареники:

— Отведайте, хозяин, прямо с пылу с жару.

Бахрам ел медленно, смакуя каждое блюдо. Прошел почти час, он закончил трапезу, однако ни Вико, ни секретарь не появились.

— Куда же они запропастились? Место, пошли мальчишку, пусть найдет их.

Едва повар скрылся за дверью, как в контору вошли запыхавшиеся Нил и Вико.

— Патрон, взвод гвардейцев отправился на квартиру мистера Дента! С ними вай-юань.

Последний, местный полицмейстер, редко заглядывал в Город чужаков.

— Невероятно! — воскликнул Бахрам. — Что им там понадобилось?

Ответил Нил:

— У них ордер на арест мистера Дента. Его обвиняют в контрабанде и кое в чем другом.

— Это в чем же?

— В шпионаже и попытках разжечь смуту в стране.

— Так он арестован?

— Его препроводят в Старый город на допрос.

Бахрам нахмурился:

— Откуда вам все это известно?

— Мне рассказал гомуста мистера Бернэма, он живет в той же фактории. Гомуста-бабу все видел своими глазами.

Бахрам отъехал на стуле и вскочил на ноги.

— Дента забрали или он еще в доме?

— Пока в доме, патрон. Там уже собираются иноземные торговцы.

— Я тоже должен пойти, — сказал Бахрам. — Где мои чога и трость?

Идти было совсем недалеко, и всего через пару минут он прибыл на место, однако на входе в факторию стояли рослые гвардейцы в шлемах с плюмажами. К счастью, Юн-Том, толмач китайской гильдии, узнал Бахрама и попросил часовых его пропустить.

Квартира Дента располагалась в последнем строении, смотревшем на улицу Тринадцати факторий. Чтобы попасть туда, предстояло пройти через несколько дворов, обычно многолюдных, а сейчас совершенно пустых. И только мощеный двор перед домом Дента был полон народу — в основном китайцев, уныло сидевших на корточках под приглядом маньчжурских гвардейцев.

Пробираясь сквозь эту сидячую толпу, Бахрам почувствовал, что кто-то дернул его за рукав.

— Господин Модди, помоги, пожалуйста…

Бахрам удивился, узнав Аттока, младшего сына Хоуквы: одежда всегда аккуратного и прибранного парня была в беспорядке, лицо в потеках грязи.

— Что случилось, Атток? Отец твой здесь, в доме?

— Да. И Панхиква там. Юм-чаэ обещал рубить башка, если господин Дент не идти. Прошу, господин Модди, поговори с ним.

— Конечно. Сделаю все возможное.

Дверь в дом была распахнута, Бахрам беспрепятственно прошел внутрь.

Дент тоже занимал квартиру в трех этажах, первый из которых, как правило, отводился под хранилище. Переступив порог, Бахрам как будто очутился на складе разнородных вещей, накопившихся за долгое время: напольные часы, лаковые изделия, мебель в европейском стиле, но местного производства, да еще необычные диковины — чучела животных, керамика и тому подобное.

Сейчас в этой пыльной, тускло освещенной кладовой было битком народу. В центре комнаты на изящной козетке сидел навытяжку хмурый мандарин, в одной руке он держал свиток, в другой веер. Слева от него со стены таращилось огромное чучело головы носорога, а справа на полу скорчились Хоуква и Панхиква, закованные в цепные ошейники. Одежда купцов была так испачкана, словно их волоком тащили по земле, а с шапок исчезли шарики, свидетельствующие об их высоком ранге.