Дымная река

— Тот ордер, что выдан на арест Дента. Еще утром там значился и ты. Тебя собирались арестовать. Видимо, в последний момент твое имя вычеркнули.

— С какой стати меня арестовывать? — вытаращился Бахрам. — Что я сделал?

— Похоже, власти хорошо информированы о том, что происходило в Палате. Они явно знают, что Дент был против сдачи опия. А ты его поддержал.

— Откуда им это известно? Но если так, почему меня вычеркнули?

— Наверное, смекнули, что Палата может пожертвовать тобой в обмен на Дента.

— Но Совет этого не допустит? — Бахрам вдруг осип. — Правда?

— Послушай, Бахрам-бхай, ты не американец, не англичанин, за тобой нет военных кораблей. Если Палате придется выбирать между тобой и Дентом, кого, по-твоему, она предпочтет?

Бахрам почувствовал, как пересохло во рту, но все-таки сумел выговорить:

— Что мне делать, Задиг-бей? Подскажи.

— Ступай домой. И какое-то время тебе лучше не высовываться.

Бахрама терзали сомнения, однако он решил последовать совету друга. На выходе из фактории ему помнилось, что гвардейцы смотрят на него как-то особенно, и вообще повсюду мерещилось неусыпное наблюдение. Бахрам почти бежал, но все равно двухминутная дорога показалась нескончаемо долгой.

Даже укрывшись в конторе, он не обрел покой — знакомые стены как будто превратились в клетку. Стоило выглянуть в окно, как его встречали взгляды невесть откуда взявшихся гвардейцев; стоило сесть за стол, как воображение рисовало картины того, что было бы, останься его имя в ордере. А если бы закованные в цепи купцы явились к нему и стали умолять сдаться на милость юм-чаэ? Представилось, как в углах перешептываются соотечественники: бедная Ширинбай… муж в тюрьме… несмываемый позор…

И опийная настойка не сумела оказать своего обычного воздействия: сон, сморивший Бахрама, был коротким и тревожным. Сперва привиделось, что его фраваши, ангел-хранитель, покинул своего подопечного, бросив на произвол судьбы. Бахрам рывком сел в кровати и обнаружил, что комната погружена в могильную тьму — погасла даже лампадка на жертвеннике. Шатаясь, он выбрался из постели и, сломав несколько спичек, вновь запалил светильник. Но едва сомкнул веки, как его посетило новое видение, хуже прежнего. Он увидел себя на мосту к Чинват-пул, царствию небесному, вход куда охранял ангел-судия Мехер Давар. Кам немон зам, кутхра немон айем? Какой край мне предназначен, куда идти? — пролепетал Бахрам. Длань привратника указала во мрак под мостом, и Бахрам, перевалившись через перила, полетел в бездонную пропасть.

Очнулся он весь в поту и еще никогда так не радовался пробуждению. Услыхав бешеное треньканье вызывного звонка, Вико пулей влетел в спальню.

— Что с вами, патрон? Что случилось?

— Вико, ступай к дому Дента и узнай, что там происходит. Возьми с собой секретаря.

— Сегодня не работаем, патрон? — озадачился управляющий.

— Нет, мне нездоровится. Пусть завтрак подадут в спальню.

— Слушаюсь.

Весь остаток утра Вико и Нил по очереди информировали хозяина: китайские купцы собрались возле дома Дента, потом отправились в Торговую палату, надеясь, что ее руководство убедит англичанина покориться. Там им ответили: «Мы не вправе к чему-либо понуждать наших торговцев». «Но зачем нужна такая Палата, которая не может повлиять на своих членов?» — недоумевали китайцы.

Во второй половине дня Нил доложил, что видел Задиг-бея, в составе делегации переговорщиков и толмачей тот направлялся к мандаринам.

Через несколько часов появился и сам Задиг, усталый, но взбудораженный.

— Где ты был? В Консу?

— Нет, впервые в жизни я оказался в Старом городе…

Через ворота Шулань делегацию препроводили в храм богини Гуань Инь. Сперва переговорщики ждали во дворе, усевшись в тени огромного дерева. Потом их провели на территорию, где жили священники, угостили чаем и фруктами. Вскоре прибыли высокопоставленные мандарины: казначей провинции, министр соли, министр зерна и судья. В трепетной надежде делегаты ожидали лицезреть самого юм-чаэ, но он не появился.

Мандарины справились об их именах и откуда они родом, а потом спросили:

— Почему господин Дент не подчиняется приказу юм-чаэ?

От имени делегатов ответил переводчик Том:

— Чужеземцы уверены, что его посадят в тюрьму, как только он придет в Старый город.

Потом слово взял судья:

— У Верховного комиссара зоркий глаз и большие уши. Он знает, что Дент — очень богатый капиталист. Комиссар получил прямое указание императора покончить с опийной торговлей. Он хочет предостеречь Дента, выявив подноготную его занятия. Если Дент не придет добровольно, его притащат силой. Окажет сопротивление — будет убит.

Делегаты молчали, и тогда выступил казначей:

— Почему вы так оберегаете этого Дента? Неужто не дорожите торговлей с Китаем?

— Дорожим, — перевел Том. — Но жизнь Дента дороже.

И тут произошло нечто удивительное: ответ делегатов так понравился, что мандарины захлопали в ладоши. Невероятно…

Задиг не успел закончить рассказ, его перебил Вико, влетевший в спальню.

— Патрон, гляньте на улицу!