Дымы над Атлантикой

Обратный путь занял гораздо больше времени из-за буксировки трофея. Чтобы в испанцах не взыграл не вовремя боевой дух и они не наделали глупостей, "Тринидад" шел чуть позади в паре кабельтовых, наведя на "Сан Мартин" носовую башню. Но эксцессов не последовало, и доведя трофей до рейда Форта Росс, "Носорог" отдал буксир, велев испанцам становиться на якорь. Фрегат находился несколько в стороне от стоявших на рейде кораблей, и, в случае чего, его можно было легко уничтожить без опаски задеть кого-нибудь. "Тринидад" лег в дрейф рядом и удерживался на месте работой машин, сохраняя свою позицию по кормовой скуле "Сан Мартина", продолжая держать его под прицелом своих орудий. "Носорог" же подошел почти вплотную к борту, и с него передали приказ:

— Спускайте шлюпки, их отведут на буксире в порт. Если за один раз все не поместитесь, сделаем несколько рейсов. Все оружие, какое есть, оставить на борту корабля. Любой, у кого при высадке на берег найдут хотя бы гвоздь, будет немедленно расстрелян.

— Как Вы смеете так говорить?! Я дворянин!!! И отдам свою шпагу только дворянину!

— Вы слышали, что вам сказали? Не говорите потом, что вас не предупредили. Можете прямо сейчас выбросить свои шпаги за борт. Вам они больше не понадобятся, а нам они не нужны…

На палубе "Сан Мартина" вспыхнула буря возмущения, но "Носорог" уже отходил в сторону, и на нем не обращали никакого внимания на бурные эмоции. Увы, благородных сеньоров можно было понять — услышать подобное от метиса! Который раньше побоялся бы косо глянуть в их сторону! Менее же благородные сеньоры все поняли правильно, и не пытались усугублять ситуацию, а начали готовить шлюпки к спуску. Вскоре четыре больших шлюпки и один небольшой ялик были на воде. Через несколько минут, битком набитые испанцами, они отошли от борта. К ним тут же подошли два катера береговой охраны, и подав фалини, повели на буксире к берегу. За всем этим Леонид и Карпов наблюдали с крыла мостика "Тринидада", делясь впечатлениями.

— Что ни говори, но твой блеф с аварией "Тринидада" и отправкой всего флота к Барбадосу сработал! Сеньоры купились на такую соблазнительную "дезу".

— Теперь надо, чтобы они не отказались от своих планов форсирования Бока-дель-Серпиенте и высадки на Тринидад. Если узнают о быстром разгроме этого опереточного десанта, то откажутся обязательно. И мы не решим проблему, а загоним ее вглубь. До следующего удобного случая. Вести же сухопутные операции на материке нам ни в коем случае нельзя — массой задавят.

— Согласен. И на этот счет у меня уже кое-что подготовлено, мой каудильо. Но сначала решим проблему с теми, кто сидит на берегу Ориноко и ждет известий. Кстати… А ведь тебе сейчас, как ни крути, придется быть главной фигурой на нашем празднике по случаю победы над супостатами. И удрать "на дело" в Бока-дель-Серпиенте не получится. Если сбежишь — не поймут, и точно что-то заподозрят.

— Знаю. Поэтому до конца отработаю роль иконы. В Бока-дель-Серпиенте ребята и сами справятся. Главное, лишь бы не спугнули это воинство раньше времени, и не ударили слишком поздно, когда оно будет уже рядом с берегом Тринидада…

Вечером в Форте Росс был праздник. Отмечали победу над врагом, посмевшим напасть на тех, кто боролся за мир в Новом Свете и не хотел войны с Испанией. Население города веселилось, а в резиденции сеньора Кортеса был дан торжественный прием, на который были приглашены все местные "сливки общества". Кто-то искренне радовался, кто-то делал вид, что радуется, а вот официальный, хоть и фиктивный испанский губернатор острова, сеньор Хуан Фермин де Уидобро, даже не пытался скрыть свою озабоченность. Улучив момент, он попросил Леонида об аудиенции, пока веселье в разгаре. Леонид и сам понимал, что пришла пора расставить все точки над "и", поэтому пригласил старого друга к себе в рабочий кабинет. Когда за ними закрылась дверь, предложил гостю сесть и не стал говорить намеками.

— Дон Хуан, я так полагаю, Вы хотите поинтересоваться, что же ждет нас в дальнейшем?

— Совершенно верно, дон Леонардо. Вы уничтожили испанскую эскадру, и ни в Мадриде, ни в Мехико, ни в Лиме этого не простят.