Дырчатая луна

И задохнулся от догадки!

Догадка была острая, как боль, и сладкая, как слезы облегчения. Лесь теперь з н а л, ч т о  д е л а т ь. Он опять прыгнул через подоконник — в комнату. Схватил излучатель и флейту. Из ящика стола выдернул длинный трубчатый фонарик. Излучатель — на плечо, флейту — под резинку на шортах, фонарик — в руку. И — снова на улицу.

— Гайка, идем!

— Куда?

— Туда! В Мельничную балку... Ой, тебе нельзя на таких ногах. Ладно, шагай домой, я потом к тебе забегу...

— Я с тобой!

— Ты же еле ноги сгибаешь!

— Хорошо сгибаю! Одного тебя я не пущу!

— Тогда держи фонарь!..

На улицах фонарик был пока не нужен: закатное небо еще не совсем погасло, сумерки были редкие, прозрачные. В них ярко белели Гайкины бинты. Впрочем, ноги она сгибала нормально и от Леся не отставала, хотя шел он торопливо.

А несколько бабочек — светлых, словно клочки желтого заката, — трепетали над Лесем и Гайкой. Кружились, улетали вперед.

Казалось, зовут за собой.

До Мельничной балки добрались за пятнадцать минут.

На склоне, среди мохнатой чащи, было уже темно, Гайка включила фонарик. Она охала и кряхтела, но храбро держалась рядом с Лесем.

А бабочек становилось все больше. Они роились над головами, щекотали крыльями лица и голые руки. Солнечными зайчиками вспыхивали в широком луче. А когда Лесь и Гайка поднялись до т о г о места, вокруг металась живая желтая метель. Лесь встал на проплешине среди орешника, прочно расставил ноги.

— Гайка, свети, не выключай!

И он заиграл. Это был всплеск светлой печали и радости — одновременно. Музыка «анданте модерато», которая свободно полилась из бамбуковой флейты, пела голосом грустной победы. Грустной — потому что на свете оставалось много несчастий и слез. Но все-таки — победы, потому что на этот раз Лесь одержал над бедою верх.

Он был в этом уверен. Он точно представлял, что сейчас произойдет.

И это произошло.

Громадный рой светлых бабочек спиральным столбом взвихрился перед Лесем и Гайкой. Потом принял четкие, знакомые контуры... И живой невредимый Велька встал над кустами на своих великанских суставчатых ногах. Заблестел желтой пластмассой. По-человечески мигнул. Потянулся к Лесю и Гайке широким, пахнущим травой и медом языком...

— Нечего лизаться, дурень. И больше никогда не отзывайся на трещотки... — Это Лесь проговорил, чтобы не разреветься от счастья. А Гайка — та и правда заплакала. В голос. И щекой прижалась к Велькиной твердой морде с улыбчивым ртом.

Лесь по Велькиной ноге забрался до коленного сустава, привычно скользнул кузнечику на спину, съехал на загривок.

— Гайка! Здесь даже и ремни! Те самые!.. Гай... ну не реви, хватит. Иди сюда... — Он протянул с высоты руки. — Вот так... Выключи фонарик, а то заметят.

Гайка выключила. Всхлипнула:

— А куда теперь?

— В Заповедник... Дай пристегну.

— Лесь, зачем в Заповедник?!

— Надо. Не бойся... Вельчик, вперед. Вон туда, вверх! И к морю!

— Лесь! Ведь опять заметят!

— Не успеют! Держись!

Гайка вцепилась в передний край «седла». Лесь — в Гайку. И Велька — живой веселый Велька! — взметнул их в высоту.

Они достигли береговых обрывов тремя громадными скачками. Велька сел на плиты среди редких мраморных колонн, которые белели в загустевших сумерках. Над головами уже дрожали звезды. А в море мигали похожие на звезды сигнальные огоньки. Резко пахло полынью. Стек-лянно звенели цикады. И не было никого вокруг.

— Будто в Безлюдных Пространствах, — шепнула

Гайка.

— Да... Они ведь рядом. Я думаю, Велька там не соскучится. Мы будем к нему приходить...

— Лесь, как он туда попадет-то?!

— Спускайся... — Лесь помог спрыгнуть Гайке (она охнула), соскочил сам. Выдернул из-за пояса флейту. — Велька! Слушай...

Велька со вниманием наклонил круглую башку. Умница.

— Ты должен сейчас опять... Ну, как тогда... снова пре -вратиться в бабочек. Это обязательно надо, Велька! Бабочки пролетят за нами в проход, а потом ты превратишься опять... Понял?

Велька кивнул.

— Я заиграю, а ты... разлетайся. Давай! — И Лесь заиграл.

Он хорошо играл. И эта музыка, видимо, нравилась Вельке. Он даже в такт ей стал переступать передними ногами. Но в бабочек не превращался. То ли не мог, то ли все-таки не понимал, чего от него ждут.

— Ну что же ты! Это ведь обязательно! Иначе — никакого выхода! Скорее!

И Лесь заиграл опять!

Велька, видимо, решил, что его дрессируют. Начал пританцовывать и даже крутнулся на месте.

Лесь чуть не заревел от досады.

— Балда пластмассовая! Тебе что говорят! Рассыпайся немедленно! Ну!.. — И Лесь в отчаянии поступил беспощадно. Сунул флейту под резинку, а с плеча рванул излучатель и вскинул, как автомат. — Та-та-та! Огонь! Ды-ды-ды-ды...

Что и говорить, жестоко это было. Но правильно. Велька то ли понял, то ли просто испугался. Вскрикнул, как ребенок, и мигом превратился в тучу бабочек. Теперь они не казались светлыми. Заметалась среди колонн темная пурга.

— Не разлетайтесь! — изо всех сил закричала Гайка. — Не смейте! Летите за нами!

— За нами! — крикнул и Лесь.

Бабочки не разлетелись. Шелестящей тучей собрались над головами.