Дырка в голове

Пёс взвился на дыбы, челюсти с треском схлопнулись в воздухе. Голубь взмыл ввысь, надсадно крича и теряя перья.

Каменная собака с грохотом рухнула на брусчатку и разлетелась на мелкие кусочки.

Прогрессор осторожно встал. Отряхнулся. Подумал о том, что теряет форму: похоже, что, падая, он умудрился потянуть сухожилие.

Прямо перед ним валялась отвалившаяся каменная башка. Из сжатых челюстей глупо торчало два бурых пера.

– Н-да, милые тут нравы, – выдавил из себя Привалов, отчаянно пытаясь казаться хладнокровным и ироничным. – Что ж, если хотите продолжения переговорного процесса…

– Это вряд ли, – голос Сикорски стал как-то особенно неприятен: как будто в ухе жужжала большая злая муха. – После разрушения тела им нужно какое-то время, чтобы оклематься. Это хорошо, – добавил он. – Иначе у меня были бы основания для беспокойства. – Экселенц помолчал. – Значит, так. Их защита уже не работает. Через три минуты здесь будет глайдер Серосовова. Он даст тебе инструкции. Операция вступает в активную фазу. Придётся попрыгать.

– Операция? Активная фаза? – не понял Саша.

– Да, конечно, – спокойно ответил шеф. – Совет Планеты в курсе ситуации. Четвёртый Звёздный Флот в полном составе будет здесь часа через два. Накроем планету силовым колпаком, чтобы никто не ушёл. Потом начинаем зачистку.

– А чего же переговоры… – вякнул Привалов, запоздало собираясь с мыслями.

– Ты ничего не понял. Земля не вступает в переговоры с убийцами землян, – отрезал Сикорски.

– Пока что они никого из наших… – начал было Привалов и осёкся: ему пришла в голову очень скверная идея.

– Странники, – Сикорски снизошёл до объяснений, – пошли на эти переговоры только для того, чтобы сбить нас с толку. Потому что мы уже всё знаем. Поэтому мы и здесь. Видишь ли… Туристы с Надежды не возвращаются.

7 февраля 74-го года по земному летоисчислению.

Планета Надежда. Первый холодный сезон. Утро.

Вдоль проспекта наступал, прибивая пыль, дождевой фронт.

Саша чуть притормозил велосипед и втянул воздух ноздрями: в разновидностях и породах дождей он разбирался с детства. Надежда в этом смысле не радовала: яростные шквалы сменялись мелкими подленькими дождичками, смывающими цвета со всего окружающего. Но этот дождь обещал большее: Привалов чуял, что после первой яростной атаки он притихнет и станет таким, каким и должно быть настоящему позднему осеннему дождю – мокрым, тепловатым, с дымным привкусом глинтвейна и ароматом корицы, с еле ощутимой грустинкой в каждой капельке.

В такой дождь хорошо быть дома одному. Отключить ионный фильтр, открыть настежь окно, чтобы дождь барабанил о подоконник и холодные брызги сыпались на пол. А самому – лежать на мохнатом диване, пить чай с пандорским бальзамом и перечитывать старые книжки. Чехова или Минца. Именно перечитывать: в такую погоду не хочется ничего нового. И чтобы комм был отключен, и чтобы до всяких дел и забот оставалась как минимум неделя… Счастье, как есть счастье. Натуральное нестерилизованное. Да где ж его носит-то…

Что-то громыхнуло. То ли гром – гроза стремительно приближалась, – то ли скорчер.

Привалов прислушался. Громыхнуло ещё дважды. На этот раз никаких сомнений – скорчер. Наверное, это Гриша Серосовов со своей группой гоняют очередного голема.

Саша остановился, сообразив, что голем, скорее всего, побежит сюда.

А вот это он зря, решил Привалов. Совершенно зря.

Он успел бросить велосипед у ближайшего открытого подъезда и нырнуть в дверной проём, когда стена дождя накрыла проспект. Длинные косые струи ливня, шипящие потоки воды на асфальте, выстрелы. Саша прислушался: нет, на этот раз это был настоящий гром.

Оказавшись в укрытии, Привалов первым делом настроил уровень защиты. Маленький защитный генератор у пояса – последнее достижение земной техники – экранировал все известные волновые воздействия, отшвыривал быстролетящие предметы вроде пуль и стрел, а главное – отталкивал гиперполевые сгустки, не позволяя Страннику завладеть человеком изнутри. Когда Странники ещё пытались сопротивляться, им несколько раз удавалось, нападая скопом, отключить генератор бойца и вселиться в его тело. Ментозаписи воспоминаний тех, кто это видел, показывали всем в принудительном порядке. Саша такой демонстрации тоже не избежал. Зрелище было жуткое: корчащееся тело, который невидимая сила натягивает на себя, как пальто…

Проверив защиту, прогрессор осмотрелся. Лестничная клетка была похожа на молочный пакет, попавший под танк: пусто и разодрано. В углу серой кучкой обломков лежали остатки обвалившегося лестничного пролёта. На стенах – ошмётки обгорелой краски. Выгоревший дверной проём. Рядом, у стены – характерный оплавленный холмик жирного пепла. Какому-то Страннику не повезло.