Дыроколы

— Ты есть продавец! Лицо материально ответственное! Потому должна о своём товаре всё знать и отвечать за него.

— Я и отвечаю за качество! — начала заводиться Зинка, — И слежу за сроком годности…

— Ага! — обрадовалась старушка, — Тады какой щуке срок годности?

— Плавает, хвостом машет, значит годна! — скулы у продавщицы стали понемногу наливаться малиновым оттенком.

— Я тоже хожу, — огрызнулась бабка, — А никуда не годна, так-то!

— Сравнила хрен с падьцем! Была бы не годна, давно бы на погост снесли!

— Меня? На погост? — обиделась старушка, — Это оскорбление!

— Ничего я не оскорбляю, а говорю как есть…

Атмосфера в магазинчике сразу же накалилась, скандал грозил разразиться с минуты на минуту. Покупатели в очереди разделились, одни, в основном пожилые, поддержали старушку, другие, помоложе, с жаром ринулись защищать Зинку. Разгорелся жаркий спор с выяснением родословных и прочих интимных подробностей схлестнувшихся на торговом поле женщин. Чем там кончилось дело, мы так никогда и не узнали, потому что милицейский "Уазик" укатил и Береслава поспешила вывести меня наружу.

Мы на всякий случай двинулись в обход площади, затесавшись в толпу горожан, которые целенаправленно курсировали от одной торговой точки к дру гой. Я всё не перставал удивляться тому, что СССР в этой параллели действитель но процветает, как утверждала Береслава. И угораздило же меня родиться не в том месте!

Береслава уверенно тащила меня вперёд, а я покорно следовал за ней, как и полагается примерному мужу подкаблучнику. Мы миновали автобусную оста новку, сваренную из уголка и обшитую листами цветного пластика. Как и в моём мире, здешние курильщики тоже предпочитали гасить окурки о стены остановок и плевать мимо урн.

Да и дворники, похоже, тут не отличались усердием — давно не метённый тротуар и прилегающие газоны были завалены мусором: обёртками, бутылками, пустыми сигаретными пачками…

Потом были приземистый магазинчик "Хлеб", из которого летели дразня щие запахи свежевыпеченных горячих батонов и двухэтажная коробка "Детского мира"; за ними открылся небольшой рынок с рядами деревянных прилавков и на валенными на них овощами и фруктами с собственного огорода. В глубине рын ка, на въезде, стояли две-три машины "Камаз" с крытыми брезентом кузовами.

Прямо с машин, из-под откинутого полога, велась бойкая торговля. Пока мы проходили мимо, я разглядел на брезенте одного из камазов прикреплённую табличку с названием союзной республики: "Беларусь", а на другой — "Украина". Гости с Украины торговали мясом, салом, домашними копчёностями и соления ми. Белорусы же продовали верхнюю одежду из кожи и обувь. Весь товар инди ивидуального пошива, можно сказать эксклюзив, причём современного, модного фасона и весьма отменного качества.

— Гродненский кооператив! — громко разъясняла раскрасневшаяся продавщица-бульбашка происхождение товара особо любопытствующим покупателям. Я смотрел, слушал, запоминал и мотал на ус, как учила Береслава. Именно этим мне отныне и предстоит заниматься, как дыроколу-наблюдателю. Ни одна подроб ность не должна ускользнуть теперь от моего сосредоточенного внимания.

Сразу за рынком, в небольшом полисадничке, утонуло в кустах шипов ника невзрачное на вид обшарпанное строение с настежь раскрытыми дверями. Если бы не тянущийся наружу табачный дым, перемешанный с духом прокисшее го пива, его можно было бы принять за заброшенный колхозный гараж

— Пивнушка! — сморщила носик Береслава. Над дверью сараюшки висела вывеска:

КАФЕ

Синяя птица.

Под словами, для наглядности, действительно было намалёвано нечто напомина ющее синюшного птеродактиля, который судорожно парил то ли над белопенным морским прибоем, то ли над снежными вершинами.

Я замедлил шаг и сглотнул набежавшую слюну. Мой взор помимо воли так и впился в полумрак помещения, где размытые тени счастливцев подходили к прилавку с пустыми кружками, а спустя мгновение отходили с наполненными ис крящимся янтарным напитком. И лёгкая пена при этом клоками отрывалась от шапки и плавно падала и падала на пол….

Несмотря на расстояние я смог прочесть грозное предупреждение висящее на двери кафе:

"Приносить и распивать спиртные напитки строго воспрещается! Адм."

И чуть ниже ещё одно:

" Кружки с пивом выносить из зала на улицу запрещается! За нарушение штраф — 3 руб.

Адм."

Невзирая на грозные запреты многочисленные посетители кафе и прино сили, и распивали, и выходили с кружками на улицу… Десятка два любителей древнего напитка расположились отдельными компаниями в палисаднике прямо на травке. Кто с водкой и закуской, а кто просто с таранкой и раками. Отовсюду лился размеренный, задушевный разговор, иногда, правда, прерываемый выкри ками разгорячённых спорщиков.