Дыши (ЛП)

— Если бы кто-то намеревался навредить моей маме, папе, Лизе, мальчикам, кому-то из моей семьи или кому-то, кого я люблю, я сделала бы все, что в моих силах, чтобы остановить это. Любой, кто любит кого-то, так поступит.

— Даже вываляется в грязи? — спросил он с тяжелым недоверием в тоне.

— Все, что угодно.

Он покачал головой.

— Нет, дорогая, легко сказать, сложнее сделать.

— Я не говорю, что это было бы легко, но я бы это сделала.

— Ты бы не сделала.

— Ты не можешь этого знать.

— Могу. Тебя вырастили Сайлас и Сондра Гуднайт. Ты сделаешь правильный выбор. Меня же вырастили Трейн и Валери Китон. Я бы сделал неправильный.

— Ты сделал единственный выбор.

— Оглядываясь назад, все кажется ясным, но в то время это было не так, и у меня был выбор. Я просто не сделал правильный.

— Ты любил ее, и тебя вынудили. У тебя ушло на это некоторое время, но в, конце концов, ты увидел свой путь и очистил город, и, кстати, это спорный вопрос, был ли это правильный выбор, поскольку я могу предположить, что это сделало ее более уязвимой, чем она уже есть.

— А перед этим, Фэй, я избил человека, заставив его выдать мне дерьмо, которое он имел на кучку мужиков, которые не заслуживали таких усилий.

Я вздрогнула и увидела, как от этого его лицо стало жестче, но осталась стоять на своем.

— Ты сделал это ради Валери.

— Я поступил неправильно.

— Ты сделал то, что должен был.

— Да, и это… было… неправильно.

Ну, все, с меня довольно.

Как и с Чейза.

Пришло время для прорыва.

— Боже! — Я вскинула руки, теряя самообладание. — Неужели ты не понимаешь, что сила, стоящая за любовью твоих поступков ради матери и, чего ты не признаешь, Чейз, но и ради твоего отца, — это прекрасная вещь, которой ты должен гордиться?

Его тело окаменело.

Я не заметила этого, так как была на задании и уже зашла слишком далеко.

— Неужели ты считаешь, что если во имя любви ко мне ты бы отвернулся от всех своих принципов ради моей защиты, я бы не любила тебя сильнее? Потому что ты так сильно меня любишь, что сделаешь все возможное, чтобы защитить меня? Даже зайдешь так далеко, что потеряешь самого себя? Но чего ты не понимаешь, Чейз, так это того, что ты всегда оставался самим собой. То, что они сделали, было неправильно. То, что сделал ты, было правильно.

Чейз не шевельнулся, даже не дернулся, и я по-прежнему это не замечала.

Я была в ударе.

— Прими ты другое решение из-за желания стать тем, кем ты хотел стать, чтобы защитить желаемое будущее, это было бы эгоистично. Тот выбор, что у тебя был, вовсе не был выбором. Спасти того, кого ты любишь, не дав ему сломаться, или спасти город и свою задницу. Ты прожил всю свою гребаную жизнь, защищая свою мать. С рождения был готов играть эту роль. Но даже в этом случае ты выбрал более трудный путь, чтобы поступать правильно, даже если это означало, что тебя вынудили поступать неправильно, пока ты шел по этому пути. Ты поступил бескорыстно, храбро и героически. Тем более, учитывая, что Валери, если Бог поможет, никогда не узнает, что тебе пришлось сделать ради ее защиты. Так что, ты защищаешь ее и тем, что оставляешь в неведении, относительно того, через что ее сын прошел ради нее. Ты поступил так, понимая, что даже не услышишь ее благодарности. Ты поступил так, понимая, что получишь одно только дерьмо, но при этом ее душевное спокойствие никто не нарушит.

Чейз просто смотрел на меня, не двигаясь.

Я продолжала свою тираду.

— Если бы мой отец узнал это, он бы восхищался тобой. Если бы моя мама узнала это, она бы обожала тебя. Если бы горожане узнали об этом, они бы уважали тебя больше, чем сейчас.

— Ясно, — мягко сказал он. — Думаешь, ты во всем разобралась, тогда, что насчет Мисти?

— А что насчет нее? — огрызнулась я.

— Она была моей женой. Я обращался с ней как с дерьмом. Изменял ей и, в конце концов, не защитил.

Только не это!