Дыши (ЛП)

— Потом ты влюбилась в меня, но я этого не знал. Ты хотела меня, я хотел тебя, я слишком долго ждал того, что хотел, и прое*ал свою жизнь.

— Ты не прое*ал свою жизнь, Чейз.

— Если бы я сделал к тебе шаг, когда захотел, последние семь лет лежал бы с тобой в моей постели, и Мисти не приметила бы меня. Тай бы не…

Я сжала его всеми конечностями и резко прошептал:

— Остановись.

Он закрыл рот.

— Того, что произошло не изменить, но одно изменить можно, — это твое чувство, что весь мир лежит на твоих плечах. И еще одно, что ты понял с тех пор, как заболела твоя мама, — ты считаешь, что несешь ответственность за все вокруг и можешь это исправить, сделать лучше или, по крайней мере, смягчить падение каждого. Твой отец, когда ты рос, тоже должен был защищать тебя от этого. Но он явно этого не делал, доказав, что он худший отец не только в мире, но и в истории.

— Не хочу его оправдывать, милая, но живя тем, чем жил я, ребенка не убережешь.

— Это спорно, и ты прав, я не жила этим, но права ли я, утверждая, что он и не пытался?

Чейз выскользнул из меня, перекатил нас на бок, убрал волосы с моего лица, но продолжал держать в них пальцы, прежде чем тихо ответил:

— Ты права. Он не пытался.

Обе его руки крепко сомкнулись вокруг меня, прижимая теснее, хотя и не отпуская моих волос, но его ноги переплелись с моими, и он продолжил.

— Не хочу снова тебя разозлить, но я его понимаю. С девочками иначе, чем с мальчиками. Мужчина захочет, чтобы его сын достиг каких-то высот.

— Возможно, но я буду права, сказав тебе, что с детьми тоже иначе, чем с взрослыми. От детей не ожидается, что они достигнут каких-то высот, пока не придет время учить их быть взрослыми. Но прежде чем это сделать, необходимо позволить им быть детьми. Я могу лишь догадываться, что у тебя никогда этого не было.

Он закрыл глаза и наклонил голову, так что наши лбы соприкоснулись, но не раньше, чем я увидела, как на его лице отразилось уязвимое выражение, и я, наконец, поняла.

И возненавидела это.

Он открыл глаза, откинул голову назад на полдюйма и подтвердил то, что я только что поняла.

— У меня никогда этого не было, — прошептал он.

Я смотрела в его прекрасное лицо, чувствуя, как великолепные волосы на его груди щекочут мою грудь, как его сильные руки обнимают меня, как его тяжелые ноги переплетаются с моими, как его тепло просачивается в меня. Я все это осознала, но вместо того, чтобы вместе с окончанием нашей ссоры, признанием в любви и продолжительным оргазмом успокоиться, я разозлилась.

И при этом я имею в виду, что я… разозлилась.

Поэтому сообщила:

— Знаешь, даже Дарт Вейдер имел любезность попросить Люка присоединиться к нему на темной стороне.

Чейз моргнул, потом его объятия сжались.

Но было слишком поздно.

Слишком поздно.

Я пошла в разнос.

— Да, они дрались насмерть, и он отрезал Люку руку, но, тем не менее, он дал ему право выбора.

— Фэй… — начал он дрожащим от смеха голосом, но я этого не заметила.

Ни капельки.

— А Трейн Китон? — спросила я и тут же ответила: — Неееет. Он не просит. Просто тащит тебя за собой. Никакой протянутой руки. Никакого: «Чейз, я твой отец. Присоединяйся ко мне на темной стороне», чтобы дать тебе возможность сказать: «Никогда!» Такое не для него. Нет. Он просто пихает тебя в самую гущу!

— Милая…

Я высвободилась из его объятий, но только для того, чтобы сесть, опрокинуть его на спину и продолжить:

— В смысле, серьезно? Ты видел извращенное секс-видео с его участием! Как он вообще может смотреть тебе в глаза, а тем более целовать руку твоей девушки? Мерзость! У Дарта Вейдера не было девушки. Все его внимание занимало подавление мятежа! Как и должно! — Я перешла на крик. — До этого момента я никогда бы не подумала, что скажу такое об Империи, но вот я говорю это! У Дарта была миссия и, учитывая, что Император был морщинистым и серьезно болен, стоило спросить себя: что за frak? Но было видно, что глубоко внутри Дарт боролся. Потому что глубоко внутри он был Энакином. В Трейне Китоне нет Энакина! — прокричала я, а потом оказалась лежащей на спине в постели, а Чейз навалился на мне сверху.

— Детка, успокойся, — прошептал он, ухмыляясь.

Его ухмылка ускользнула от моего внимания, так как я сосредоточилась на том, чтобы хмуро заявить:

— Мне не нравится твой отец.

— Хорошо, дорогая.

— Дарт Вейдер — лучший отец, что точно показывает, насколько плохой твой отец.

— Хорошо, детка.

— И скажу тебе вот что: хорошо, что я не обученный джедай, иначе взяла бы свой световой меч, прыгнула бы в свой звездный истребитель T-65 X-wing и помчалась бы в Аспен и вызвала бы его на бой.

Подергивание его губ также ускользнуло от моего внимания, когда он пробормотал:

— Да, дорогая, это хорошо.

— Может, он и силен даже в преклонном возрасте, но ему не тягаться со световым мечом, — авторитетно добавила я.

— Наверное, нет, — пробормотал Чейз.

Я продолжала хмуриться.

Чейз продолжал ухмыляться, но теперь его тело тряслось поверх моего, так что я, наконец, поняла, что он смеется.

— Это не смешно, Чейз, — огрызнулась я, но он должен был знать это гораздо лучше меня.