Дyxless 21 века. Селфи

Смотрит в упор, в его глазах читается, как остатки сознания пытаются совместить картинку со знакомым описанием объекта. Кажется, узнает.

– Ба… – мычит мужик, – ба…

«Богданов? А я тебе давно хотел сказать, по поводу твоей программы». Сейчас начнется. Не выдерживаю:

– Да, я Богданов. Да, моя программа. Спасибо, что смотрите, разговаривать не хочу. Нет настроения. – Чувствую, как ноздри раздуваются от злости. – Понимаете? У меня тоже бывает херовое настроение. Сегодня как раз тот день. Так что извини, мужик.

– Ба… – Наконец у него получается сложить из звуков предложение: – Баран, отвали от с-с-стены… к-карту метро застишь, епт…

Перекладываю нож в карман куртки. Широкое лезвие, неудобная ручка. Бить следует как можно точнее. Один раз, но наверняка. Главное – чтобы рука на лезвие не скользнула. Лучше в шею, если близко подойдет, или в живот, чтобы кровью истек.

Пригибаясь, шныряю между машинами на стоянке, ныряю в дверь черного хода, добегаю до пятого этажа. Успокаиваю дыхание. Выкуриваю сигарету. Сознание удивительно ясное. Сейчас я его встречу на пороге квартиры. Или увижу на кухне. И сведу с ним счеты. Я никогда не бил человека ножом. Вообще никогда никого не бил, так, чтобы насмерть. Но я постараюсь. Я очень постараюсь. У меня получится. Должно получиться.

– Здрасте, – улыбается Татьяна, подставляет щеку для поцелуя.

Я пытаюсь посмотреть из-за ее плеча, есть ли в квартире кто-то еще.

– Даш! – кричу с порога. – Даш, одевайся!

– Что с тобой сегодня? – прищуривается Таня.

– Да на работе… – быстро чмокаю ее в щеку. – Потом расскажу.

– Па-ап? – выходит дочь, недоверчиво оглядывает меня с ног до головы. – Мы куда-то идем?

– Взял пригласительные на закрытую премьеру одного фильма, – подмигиваю, сам не понимая кому: Тане или дочери. – Тебе понравится.

– А что за фильм?

– Сюрприз. Одевайся!

– Ну хорошо. – Она садится на банкетку, влезает в кроссовки.

– Вы когда вернетесь? – интересуется Таня.

– Часа через два. Наверное.

Мы долго молча гуляем по парку. Я держу Дашу за руку и не понимаю, как начать. К счастью, дочь начинает сама:

– Вы с мамой помирились?

– С чего ты взяла, что мы ругались?

– Я не в этом смысле.

– А в каком?

– Ты вчера у нас ночевал?

– Нет! – И надо бы подыграть, но я не хочу, не могу больше ему подыгрывать. Я не знаю, что сказать ребенку. Как объяснить, что ее пытаются у меня украсть? Как уже украли работу, книги, женщину. Как объяснить, что враг уже не у ворот? Он зашел в дом. Он намерен жить в нем.

– Оп! – внезапно она хватает меня за нос. – Я у тебя нос оторвала!

– Сколько стоит? – На автомате лезу в карман. – Продашь за три рубля?

– За пять! – принимается она скакать вокруг меня.

– Пяти нет, есть только три.

– Па-ап! – Она останавливается. Пристально смотрит мне в глаза. – Кто меня сегодня забирал из школы?

– Из школы? – Я пожимаю плечами, ловлю паузу, чтобы разом вывалить на нее все это дерьмо. Сказать правду, без всякой надежды на понимание. Сказать правду, потому что не осталось больше ничего.

– Это же не ты был с утра, так? – подбоченивается она. – Он просто на тебя очень похож, но это не ты, верно? Я сразу поняла.

– Не я. А как ты поняла?

– Во-первых, он не знает нашу шутку про нос. Во-вторых – запах. – Она морщится. – От него пахнет чуланом. И пылью еще. Как в библиотеке.

– И пылью, – рассеянно повторяю я.

– А зачем мама называет его как тебя?

– Может быть, его так же зовут?

– Может быть. Ты можешь с ней поговорить?

– Что я должен ей сказать?

– Скажи хотя бы, что я не хочу, чтобы он забирал меня из школы. Я уже взрослая, я все понимаю.

– Что «все»?

– Мне же мама объясняла, – задумывается она, – про то, как люди встречаются и почему расстаются. Она мне все объясняла. И про ваш развод. Зачем теперь эти игры дурацкие? Как в комиксах.

– Ну, может быть, она не хотела, чтобы ты… так сразу… – Сразу что? Что она «не хотела»? Соображай, соображай быстрее, это последний шанс, другого не будет. – А когда он… Ну, этот, который похож, появился?

– Наверное, дня три, – задумывается она, – нет, четыре! Точно, четыре! В понедельник был Лилькин день рождения, и я его на улице видела, он маме помогал продукты выгружать из машины. А вчера я из своей комнаты слышала, как они разговаривали, долго… часов до двенадцати… потом я заснула.

– А ты с ним говорила?

– Вчера вечером, когда он приехал, поздоровалась. И сегодня с утра. Встаю такая, одеваюсь, а мама мне говорит: «Тебя сегодня в школу не няня, а папа отведет». Зачем она его папой называет? Назвала бы Вовой. Она думает, что я маленькая еще? Не врублюсь? Ну зовут одинаково, ну похожи внешне – хорошо. Но вы же разные. Она думает, что я не замечу?

– Она не про это думает. – Притягиваю дочь к себе, обнимаю. – Она хочет, чтобы тебе так легче было.

– Я вчера лежу в кровати, а они разговаривают на кухне. Я стараюсь не заснуть изо всех сил. Думаю, что ты ко мне зайдешь, – говорит она откуда-то из подмышки. – Я же сразу не поняла, что он – это не ты. А ты, то есть он, все не заходит и не заходит. Если бы ты там сидел, ты бы ко мне обязательно зашел, правда?