Дзен и искусство ухода за мотоциклом

Теперь мы бредём прочь от ручья, вдоль которого шли, по склону каньона под минимально возможным углом. По горам надо лазить с наименьшим усилием безо всяких желаний. Скорость должна определяться действительностью вашей натуры. Если начинаешь беспокоиться, ускорь шаг. Если запыхался, сбавь. В гору поднимаешься при равновесии между беспокойством и утомлённостью. Тогда, если больше не задумываешься о будущем, то каждый шаг уже больше не средство продвижения к цели, а уникальное явление само по себе. У этого ли-ста зазубренные края. Вот этот камень, кажется, шатается. Вот с этого места снег виден меньше, хоть он и ближе. И такие вещи во всяком случае следует замечать. Слишком мелко жить только ради какой-то цели в будущем. Жизнь поддерживают именно склоны горы, а не вершина. Именно здесь всё и растёт. Но, естественно, без вершины не бывает склонов. Именно вершина определяет склоны. Итак, мы бредём… дорога длинная… торопиться некуда… шаг за шагом… а в качестве развлечения небольшая шатокуа… Умственное упражнение гораздо интерес-нее телевизора, жаль, что на него не переключается больше людей. Они, возможно, полагают, то, что они слышат — неважно, но ведь так не бывает.

Вот большой отрывок, относящийся к первому классу Федра, после того, как он ему дал задание: “Что такое качество в мыслях и изложении?” Атмосфера просто накалилась. Почти всех раздражал и ставил в тупик этот вопрос, точно так же как и его самого ещё раньше.

— Откуда нам знать, что такое качество? — вопрошали они. — Это вы нам должны рассказать!

Тогда он сказал, что тоже не может этого понять, но что ему очень хочется выяснить. Он и задание-то дал такое потому, что надеется получить хороший ответ от кого-либо. И тогда загорелось. Комнату потряс возмущённый рёв. Не ус-пел он утихнуть, как какой-то преподаватель заглянул в дверь, чтобы выяснить, в чём дело.

— Всё в порядке, — успокоил его Федр. — Мы случайно натолкнулись на настоящий вопрос, и теперь просто трудно прийти в себя. — Кое-кто из студентов с любопытством отнёсся к такому заявлению, и шум постепенно утих.

Тогда он воспользовался этим, чтобы вкратце вернуться к теме: “Коррупция и упадок в Храме разума”. Он заявил, что мерой такой коррупции должно стать негодование студентов, если кто-то попробует воспользоваться ими в поисках истины. Следует притворяться, что ищешь истину, имитировать этот поиск. А практический поиск её — лишь проклятое надувательство. Дело в том, сказал он, что ему искренне хочется узнать, что они думают, но не для того, чтобы выставить оценку, а просто потому что ему хочется знать это.

Это их озадачило.

— Я просидел над этим всю ночь, — сказал один.

— Я так расстроилась, что готова была заплакать, — сообщила девушка у окна.

— Вам следовало предупредить нас, — сказал третий.

— Как же мог я предупредить вас, — возразил он, — если я и понятия не имел, как вы отреагируете?

На некоторых лицах озабоченность стала вытесняться первыми проблесками. Он ведь не шутит. Ему действительно хочется знать.

Очень своеобразный человек.

Тогда кто-то спросил: “А сами-то вы что думаете?”

— Не знаю, — ответил он.

— Но что-то вы всё-таки думаете?

Он надолго задумался. — Думаю, что существует такая вещь, как качество, но как только попытаешься дать ей определение, то происходит нечто непонятное. Ничего не выходит. Гул одобрения.

Он продолжал: “Почему это так, я не знаю. Я думал, что найду какую-нибудь подсказку в ваших работах. Просто не знаю.” На этот раз замолчал класс.

В следующем классе тоже возникла суматоха, но несколько студентов в каждом классе вполне дружелюбно предложило ему варианты ответов, из чего он понял, что происшедшее в первом классе обсуждалось во время большой перемены. Несколько дней спустя он выработал своё собственное определение и записал его на доске, чтобы потомки могли скопировать его. Определение было следующим: “Качество — это такая характеристика мышления и изложения, которая распознаётся не-мыслительным процессом. Поскольку определения — продукт жесткого, формального мышления, то качество не поддаётся определению”.

Тот факт, что это “определение” по существу представляло собой отказ от его формулировки, замечаний не вызвал. У студентов не было достаточной подготовки, чтобы возразить ему в том плане, что формально его заявление совершенно нерационально. Если нельзя дать определение чего-либо, то нет и формального пути выяснить, что оно вообще существует. И в действительности нельзя рассказать кому-либо, что это такое. По существу нет формальной разницы между неспособностью определить что-либо и тупостью. Когда я говорю: “Качество нельзя определить”, то практически признаюсь: “Я совершенно туп в вопросах качества”.

К счастью, студенты не знали этого. Если бы они привели ему такие возражения, то в то время он не смог бы им ничего ответить.

Затем под тем же определением на доске он написал: “Но да-же если качество и нельзя определить, то вы все равно знаете, что это такое!” И снова началась буря.

— Да нет, не знаем!

— Нет, знаете.

— Нет, не знаем же!