Дзен в большом городе

Осталась дама бубен. Молоденькая девчонка, и что же мы тут делаем? Посмотрим-посмотрим… Я вытащила уточняющую карту — дама треф, некая пожилая женщина, родственница. Хм, похоже, девчушка при маменьке, вот только это не проясняет ничего. Я вытащила еще одну карту — и нахмурилась. Туз пик, острием вниз. Страшный удар.

Спокойно собрав карты и уложив их в коробку, пошла искать Женьку. Да, прогноз погоды невеселый, но зато я точно знаю, что Дэну кошки снились не зря, у меня вскоре будет изысканное развлечение, а всех встречных маменек с дочурками следует расстреливать без предупреждения.

Я вооружена — и это главное.

Женька обнаружился на кухне. Стоял около окна и смотрел на улицу. Какой-то очень… бесплотный, почти прозрачный, и несмотря на это выглядел как живой. Волосы его выцвели при дневном свете, стали из русых бледно-золотыми, и сияли нимбом. Он обернулся на звук моих шагов, челка слегка взметнулась, снова упала — и у меня замерло сердце от его юности и красоты.

— Утро доброе, — улыбнулся он. — Ты чего на меня смотришь, как на привидение?

«А ты кто есть?» — бесцеремонно влез внутренний голос.

— Женечка, ты сейчас так на ангела похож, — прошептала я, глядя на безупречный профиль, на светлые пряди, что падали на его глаза.

— Хранителя, — хмыкнул он.

— О-о, — только я и смогла сказать. — А ты в курсе, что тогда мне в комплекте должен прилагаться и Демон-Искуситель?

— Точно?

— Традиция, — объяснила я. — Ангел за правым плечом, Демон — за левым.

— Интересная традиция, — пакостно улыбнулся он. — Значит, будем ждать третьего. И пот-танцуем?

«Девчонки облезут от зависти, — мечтательно зажмурился внутренний голос, проигнорировав Женькину реплику. — Личный Ангел-Хранитель с катаной, помереть и не встать!»

«Точно!», — в кои — то веки согласилась я с ним.

— Потанцуем, потанцуем, — отмахнулась я от Женьки вслух, радостно улыбаясь. — Ты мне, ангел, лучше скажи — обедать будешь?

Он помрачнел:

— Мне бы не хотелось тебе напоминать, но нам с тобой совместный обед пока не светит.

— Ясно, — я спокойно взглянула на него. — В холодильнике жареная курица, разогреешь, на столе пицца. Чай — кофе вон в том шкафчике.

— Разберусь, — неловко пробормотал он.

Видно было, что он отчаянно не хочет говорить о том, что весьма скоро его сознание вышвырнет меня из моего собственного тела.

— А ты не можешь сам почувствовать, когда именно это случается? — осторожно спросила я.

— Нет, — сухо отрезал он и отвернулся к окошку.

Запиликал домофон.

— Ох, кого же черти принесли? — ворчливо прокомментировала я сие событие, оторвалась от кофе, пошла в прихожую и неприветливо рявкнула в трубку: — Кто там?

— Лора, — не менее недовольно отозвалась Святоша. — Пустишь аль мимо пройти?

— Заходи, — озадаченно сказала я.

Подобный визит был просто из ряда вон выходящим событием. С самого знакомства мы со Святошей невзлюбили друг друга. Меня бесит ее привычка всех поучать с Библией в руках. Воистину, имей одного такого верующего в церкви — и атеистов не надо. Ей же глубоко противна моя молодость; то, что я порой бегаю по ночным клубам и вечеринкам, одеваюсь в бутиках и езжу не на велике или автобусе — на бээмвушке!

Святоша искренне считает, что возраст дает ей дипломатический иммунитет, и посему страшно обижается, когда на ее придирки ко мне я, не будь дурой, отвечаю той же монетой. И ладно бы только придирки — у меня шкура толстая, я бы на такие комариные укусы и не обращала б внимания, но есть у меня серьезный зуб на нее. Летом, когда убили смотрящего за городом и все указало на меня, бандиты пришли к ведьмам с требованием — мол, помогайте Марью вашу искать, не то самим худо будет. И тогда они собрались, подумали и меня отлучили, дабы иметь железную отмазку — мол, не наша она и знать ее не хотим. И лишь Святоша была против этого. Лишь она кричала, что надо Марью найти да отдать бандитам, а там, коль я невиновна — Господь поможет, и нечего бояться.

Да, и вот такая ведьма — самая светлая и сильная из нас. Вера в Господа Бога у нее просто до фанатизма доходит, может быть, потому Он ее и благословляет так.

Дверцы лифта разъехались и явили миру Святошу. Как обычно, она напоминала потрепанную жизнью ворону. Вся в черном, на голове платок, в руках жуткая хозяйственная сумка.

— Какими судьбами? — неискренне улыбнулась я.

— Из Знаменского собора иду, ноженьки устали, — на удивление приветливо отозвалась она. — Чайком не напоишь?

— Заходи конечно, — я посторонилась, пропуская ведьму.

Она шагнула на сияющий паркет, огляделась и хмыкнула:

— Хорошо живешь.

«Сейчас начнется», — тоскливо подумала я. Насколько я знала Лору, сейчас она начнет нудно вещать мне о том, что я зажралась и что не по-божески в таких хоромах жить. И сие выступление она завершит призывом сдать имущество на церковь. Блаженная, прости Госсподи душу грешную.

— Проходи на кухню, — ровно сказала я. — Сейчас чай приготовлю.

Ведьма уселась на пуфик и принялась, кряхтя, снимать обувь. Видимо, только это и удержало ее от нотаций. А я пошла накрывать на стол.

— Кто там? — спросил Женька, пока я наливала воду в чайник.