Дзержинский

— К длинному списку наших товарищей, погибших от руки классового врага, прибавилась еще одна жертва. Делафар умер как настоящий коммунист. ВЧК гордится своими героями и мучениками, погибшими в борьбе.

Дзержинский умолк, оглядел ряды кожаных курток, солдатских гимнастерок и матросских бушлатов. В суровом молчании стояли чекисты, готовые и свою жизнь, не колеблясь, отдать за революцию.

7

С сентября 1918 года Софья Сигизмундовна работала в открывшейся в Швейцарии советской дипломатической миссии. Там же первым секретарем работал Стефан Братман. Стала сотрудницей в советском Красном Кресте и его жена Мария Братман. С семьей Братманов Софью Сигизмундовну связывали совместная работа в партии и долгие совместные мытарства в эмиграции. Они я теперь поселились вместе, сняв две меблированные комнаты в маленьком пансионате. Наконец-то они почувствовали твердую почву под ногами и смогли взять к себе в Берн из детского дома Унтер-Эгери Ясика и сына Братманов — Янека.

Однажды, когда Софья Сигизмундовна и Братманы сидели за вечерним чаем, ей послышалась мелодия из оперы Гуно «Фауст». Это был их старый условный сигнал, которым Зося и Фелек извещали друг друга о приходе еще в Кракове. Она подумала, уж не слуховая ли галлюцинация ее преследует. Насторожилась и вновь уже явственно услышала, как за окном кто-то насвистывает условные несколько тактов.

— Феликс! Это Феликс! — крикнула Зося и бросилась в прихожую открывать дверь. Стефан и Мария удивленно переглянулись, не понимая, в чем дело.

В следующую минуту Софья Сигизмундовна, плача от счастья, ввела в комнату пожилого мужчину. Он был страшно худ и наголо брит. Братманы едва узнали Юзефа. Не было ни пышных волос на голове, ни усов, ни знакомой «козлиной» бородки.

Появление Дзержинского в Берне было для Братманов полной неожиданностью. После минутного замешательства они горячо обнялись и расцеловались.

— Как ты мог здесь очутиться?

Феликс Эдмундович приложил палец к губам и тихо произнес:

— Перед вами Феликс Доманский. А прибыл вполне законным путем, у меня здесь дела в советской миссии.

Братманы вскоре удалились в свою комнату. Феликс Эдмундович долго всматривался в спящего Ясика, и Софья Сигизмундовна видела, как он взволнован и растроган.

Утром Ясик с громким плачем спрятался от Дзержинского.

— Ясик, дорогой мой, подойди же, обними своего папу! — звала Софья Сигизмундовна.

— Это не мой папа, мой папа Дерлинский, — твердил Ясик.

Мальчик знал отца только по фотографиям, и поэтому с трудом удалось уговорить его подойти к бритому дяде, так непохожему на сложившийся в детской голове образ. Но уже очень скоро отец и сын подняли шумную возню, и их радостный смех наполнил тихий пансион. Дзержинский сумел удивительно быстро найти кратчайший путь к сердцу ребенка. Ясик признал отца. А когда Феликс Эдмундович вручил сыну привезенный из Берлина металлический конструктор «Мекано», тут уже радости Ясака не было предела. Еще бы, это была первая дорогая игрушка в его жизни, да к тому же подаренная отцом.

Всей семьей они уехали из сырого, сумрачного Берна в Лугано, славившийся здоровым климатом и чудесными видами. Там, сидя на балконе гостиницы, любуясь видом на озеро и окружающие его горы, Дзержинский заново переживал счастье своего второго свадебного путешествия (о первом, что было в Татрах, они только что вспоминали с Зосей).

Как он был благодарен Якову Михайловичу Свердлову и его жене Клавдии Тимофеевне! Это после их неожиданного визита к нему на Лубянку состоялся памятный разговор.

— Поезжай, пора тебе наконец повидать жену и сына да и самому немного передохнуть, дать отдых телу и мыслям, — говорил Свердлов.

— Что ты, Яков, разве могу я в такое время оставить ВЧК? — возражал Дзержинский.

— А что время? Время как раз подходящее. Ильич поправился, взял руль правления в свои руки. Белых отбросили на всех фронтах, в ближайшее время не полезут — раны зализывают; да и на внутреннем фронте после того, как ВЧК разгромила савинковский «Союз» и заговор Локкарта, активность контрреволюции заметно понизилась.

Феликс Эдмундович задумался.

— Я уже говорил с Владимиром Ильичем, — продолжал Свердлов, — он просил тебе передать, что категорически настаивает на твоей поездке к семье. Председатель ВЦИК и Председатель Совнаркома — за, в ЦК можешь не звонить, Стасова тоже вовлечена в наш «заговор».

Так была решена эта поездка. На всякий случай Свердлов направил с ним еще Варлаама Аванесова. Секретарь Президиума ВЦИК мог взять под свою защиту «товарища Доманского» в случае каких-либо осложнений.

— Феликс, иди завтракать. Кофе на столе! — раздался мелодичный голос Зоси.

Как в Кракове. Уж не сон ли все это? Восемь лет мечтал он об этих минутах. Вот они наконец пришли, но и то ненадолго. Стремительно нарастали революционные события в Германии, и им с Варлаамом следует торопиться, чтобы не застрять здесь, в Швейцарии.