Дзержинский. Любовь и революция

²⁸⁵Na granicy epok. Wspomnienia о udziale Polakow w Rewolucji Pazdziernikowej i wojnie domowej w Rosji 1917–1921, Książka i Wiedza, Warszawa 1967.

²⁸⁶Там же. В Дневнике узника содержится важная мысль: «Тюрьма добилась только того, что дело стало для меня чем-то ощутимым, реальным, но при этом она и забрала много, страшно много, и не только реальные условия жизни (…), но и саму способность пользоваться этими условиями». Это правда, у тех, кто отсидел долгие сроки, можно заметить пренебрежительное отношение к земным благам – они ходят небрежно одетые, им не нужно роскошное жилье, они часто склонны к дурным привычкам, они нелюдимы. Феликс ненавидел алкоголь, но прикуривал папиросу от папиросы, был также трудоголиком. Его кабинет на Лубянке был похож, скорее, на тюремную камеру. И поступки, которые, говоря словами Ричарда Пайпса, действительно можно было бы принять за «незарубцевавшиеся раны» в психике.

²⁸⁷ Anne Applebaum, Gulag, Świat Książki, Warszawa 2005. Жена Максима Горького Екатерина Пешкова и Вера Фигнер возобновили деятельность Политического Красного Креста, который с шестидесятых годов XIX века нелегально помогал всем политическим заключенным в России, невзирая на их взгляды. Теперь организация получила официальный статус, а Дзержинский дал ей право “навещать тюрьмы, разговаривать с заключенными, передавать им посылки, и даже ходатайствовать об освобождении больных”, и такую привилегию Крест имел почти до конца двадцатых годов. Как пишет Энн Аппельбаум, для Льва Разгона, брошенного в тюрьму в 1937 году, история о деятельности Креста казалась “неправдоподобной басней”.

²⁸⁸ Ленин, наверное, не до конца осознавал, какая сила кроется в таком языке. Его во всей полноте развили и использовали содержащуюся в нем силу лишь сталинизм и нацизм – особенно второй при осуществлении Холокоста.

²⁸⁹ Потом, находясь в эмиграции, Керенский с чистой совестью сможет выражать благородные взгляды на страницах эсеровских «Дней». Он заявлял, что его правительство «не искало поддержки в физической, но только моральной силе». Звучит красиво – но и наивно. Тогда еще никто не знал термин «бархатная революция».

²⁹⁰ У самых ярых исполнителей массового террора не было послетюремной травмы. Ягода имел всего два года ссылки, а два его преемника, Ежов и Берия, начали политическую деятельность лишь с 1917 года, то есть на порог Лубянки они вступали со справками об отсутствии судимости.

XIV. Революция во второй раз, и в третий. Rlen ne va plus!

²⁹¹ Richard Pipes, Rosja bolszewików, Magnum, Warszawa 2005.

292 Сражение, произошедшее 23–28 августа 1914 года на территории Восточной Пруссии, в результате которого немцы разбили 2. Армию русских и взяли в плен 92 тысячи человек. В нем погибло или пропало без вести 30 тысяч солдат русской армии.

²⁹³ Александр Керенский спустя годы делает вывод: «Без Распутина не было бы Ленина». Без неумелого правления Керенского его тоже не было бы. Среди разных факторов он отмечает и такой: до сих пор ни к одному царю не относились в народе с таким презрением, как к мужу-рогоносцу. «В это время в окопах уже из рук в руки передавались тысячи экземпляров низкопробного фотомонтажа, технически отлично выполненного и представляющего царицу и ее четырех дочерей в чрезвычайно непристойных сценах с Распутиным. Когда мистический ареол над помазанниками божиими развеялся в похабной [вульгарной] мгле борделя, в простецких душах произошла самая крупная катастрофа» – так записал в воспоминаниях Кароль Вендзягольский. Опозоренное семейство Романовых стало бочкой с порохом, под которую уже любой мог подложить революционную искру (Karol Wędziagolski, Pamiętniki. Wojna i rewolucja. Kontrrewolucja. Bolszewicki przewrót. Warszawski epilog, Iskry, Warszawa 2007).

²⁹⁴ Wacław Solski, Moje wspomnienia, Instytut Literacki, Paryż 1977.

²⁹⁵Na granicy epok. Wspomnienia о udziale Polakow w Rewolucji Pazdziernikowej i wojnie domowej w Rosji 1917–1921, Książka i Wiedza, Warszawa 1967.

²⁹⁶ Wacław Solski, цит. соч.

²⁹⁷ Zofia Dzierżyńska, Lata wielkich bojow, Ksia’ka i Wiedza, Warszawa 1969.

²⁹⁸ Wacław Solski, цит. соч.

²⁹⁹ Ленин доверительно говорил своим людям, что в обстановке угрозы революции нечего задумываться над буржуазными предрассудками, и если немецкие капиталисты настолько глупы, что хотят завезти социалистов в Россию, то они сами себе роют могилу.