Дзержинский на фронтах Гражданской

Ввиду усилившейся агрессивной политики западных держав председатель ОГПУ обратил внимание на войсковые части, дислоцированные в районах Украины, Белоруссии и на северо-западе России. Он предложил «улучшить нашу информацию, дабы не прозевать процессов по накоплению сил и консолидации наших врагов»: срочно составить сводку и использовать весь материал, имевшийся в ЦКК—РКИ, наметить план наблюдения и выявления, а также меры по предупреждению всяческих злоупотреблений. Эти меры, считал Дзержинский, должны быть приняты по всем линиям: особого отдела, пограничной охраны, губернских отделов ОГПУ и губкомов партии, потому что в армии и на флоте нарастали негативные процессы.

Советское политическое руководство было обеспокоено настроением личного состава армии и флота, прежде всего командиров. В армии и на флоте всё более нарастали негативные явления. С 1924 г. актуальной становится борьба с террором в деревне против сельских активистов.

6 января 1924 г. член ЦК РКП(б) И.И. Коротков напечатал в «Правде» статью «В деревню!». В ней отмечались факты нарушения законности, неуважения к крестьянству и указывалось на распространение в деревне хулиганства, самогоноварения, краж, поджогов. Статья была помещена редакцией в дискуссионном плане. После ознакомления с ней Дзержинский писал Менжинскому 5 февраля 1924 г.: «Вопрос, поднятый т. Коротковым, колоссальной важности.

Прошу Вас дать свои соображения и предложения о той роли, которую могли бы сыграть органы ГПУ в борьбе с бесправностью в деревне и хулиганством. Огромную роль могли бы сыграть и наши красноармейцы, поскольку нами будет организована их связь и руководство с деревней.

Органы ТО ГПУ могли бы тоже сыграть большую роль с пользой для крестьян и транспорта»[784].

Трудное положение в городе и особенно в деревне сказалось негативно на Красной армии и войсках ВЧК – ОГПУ. Многие красноармейцы были недовольны политикой власти. Они прямо заявляли: «Нам здесь рассказывают, что соввласть проводит правильную политику. Это неверно. Будучи на селе, я убедился, что крестьян душат хуже, чем при царе», «власть обманывает крестьян, каждый день пишут, что налоги уменьшаются. Политика партии неправильна, нужно из такой партии бежать». И бежали не только из партии, но и из комсомола.

Осенью 1924 г. крестьяне, как и в 1922 г., бойкотировали выборы в местные советы. В целом по 49 губерниям России в выборах приняло участие лишь 28,9 % от общего числа избирателей. В 1925 г. дело дошло до вмешательства органов ОГПУ в избирательную кампанию. Сводки ОГПУ отмечают повсеместное нарастание политической активности крестьян, которая выражалась в требованиях создания союзов трудового крестьянства и союзов хлеборобов, в стремлении установления общественного контроля над работой советов. Более всего это замечалось в Гомельской и Ярославской губерниях, в Сибири и Поволжье. Дзержинский отмечал, что «крестьянство приобрело способность к ясному пониманию и учету своих интересов, сознательной постановке вытекающих отсюда задач и к резкой критике экономических мероприятий соввласти»[785].

21 февраля 1925 г. Дзержинский направил в Политбюро ЦК РКП(б) письмо, в котором отметил: «По далеко не полным данным ОГПУ картина террора (убийства, избиения, покушение на жизнь, поджоги против советских работников, селькоров, коммунистов, комсомольцев и бедноты). Эти цифры очень знаменательны: они говорят:

1. Вопрос террора в деревне идет гораздо дальше вопроса террора против селькоров.

2. Террор в деревне симптоматически и грозно растет, усиливаясь и расширяясь во всех основных районах.

3. Необходимо обратить на это явление внимание всех губкомов и губКК, обязав их уделять максимальное внимание изучению каждого случая в отдельности с принятием ряда необходимых мер, которые должны быть ориентировочно намечены и выработаны комиссией ЦК по работе в деревне.

4. Сообщения в газетах о терроре и убийствах в деревне не помещать (мотивировка в предыдущем моем письме)»[786].

Активизация деревни для органов ОГПУ стала «неожиданной». В ряде мест при ликвидации этих выступлений они пренебрегали возможностями и средствами мирного воздействия на крестьян. Совершенно прав автор книги о Н.И. Ежове Алексей Полянский в своем утверждении о том, что «ОГПУ тогда еще не на должном уровне осуществляло информационно-осведомительную работу. В некоторых деревнях и селах, особенно в украинских и сибирских, не было осведомителей»[787].