Дж. Р. Р. Толкин: автор века. Филологическое путешествие в Средиземье

Вполне возможно, что именно эта обязанность стала все больше тяготить Толкина. К 1939 году, когда был написан «Лист кисти Ниггля», он с большим успехом напечатал два крупных научных исследования (как говорилось выше, речь об издании в 1925 году «Сэра Гавейна» и о лекции по «Беовульфу», прочитанной в 1936 году). Это ничуть не хуже, чем у большей части профессоров, тем более что большинство научных работников не могут похвастаться ни одной подобной работой. Однако после них Толкину никак не удавалось создать ничего нового: запланированная редакция «Жемчужины» в итоге была опубликована без него (см. выше стр. 316), а единственная работа в продолжение лекции о «Беовульфе», «Финн и Хенгист», увидела свет лишь после его смерти. К научным трудам можно в какой-то мере отнести также редакцию древнеанглийской поэмы «Исход», но и она вышла лишь посмертно, в 1981 году. Кроме того, Толкин добился значительных успехов в исследовании среднеанглийского языка: в 1929 году он напечатал статью об одном из диалектов, на которых составлено несколько древних текстов, найденных в Херефордшире (одном из его любимых графств Западного Мидленда). Разумеется, от него ждали монографии на эту тему или даже серии монографий, однако он так их и не написал. В 1962 году, после его ухода на пенсию, один из этих текстов, «Наставление монахиням» (Ancrene Wisse), все же вышел в его редакции, однако он представлял собой лишь подстрочный перевод без примечаний и без глоссария, и даже введение к этому изданию написал другой ученый.

Возможно, Толкин продумывал защиту от обвинений в нерациональном использовании времени и привилегий, которые предоставляла ему профессорская должность. Карпентер отмечает в «Биографии», что на второй год профессорства Толкин провел не тридцать шесть «лекций и семинаров», а «сто тридцать шесть» — хотя и это не такая уж большая учебная нагрузка. Еще важнее то, что у Толкина было несколько студентов и помощников, таких как Мари Салю и Симона Д’Арденн, которые испытывали к нему глубокую благодарность и продолжили его работу, особенно над херефордширскими текстами. Но обвинения все равно наверняка звучали — если и не в 1940 году[108], то вскоре после этого. Отголоски их можно заметить в серии романов Дж. И. М. Стюарта «Лестница в Суррее» (A Staircase in Surrey), действие которых происходит в Оксфорде, а под вымышленными именами скрываются реальные люди. В третьем романе, который носит название «Панихида» (A Memorial Service), приводится диалог преподавателей, обсуждающих некоего «профессора Тимбермилла»:

— Прискорбный случай! — внезапно заключил профессор Региус.

— Это вы про Тимбермилла?

— Про него, про него. Вроде бы выдающийся ученый. Непревзойденный в своей области. Но вот поди ж ты — совершенно тронулся умом и написал какую-то дичайшую толстенную книгу, нечто вроде апокалиптического сказания.

Тимбермилл с Линдон-роуд — профессор филологии, автор книги «Волшебные приключения». Ассоциация с Толкином, профессором филологии с Нортмур-роуд, очевидна, а вердикт «тронулся умом» в Оксфорде выносили часто.

Все это нашло отражение в зловещей фразе из «Листа кисти Ниггля»:

Некоторые гости уже замечали, что у него сад запущен, и намекали на возможный визит Инспектора.

Во времена Толкина в британских университетах не было «инспекторов» (сейчас они есть — в форме оценки результатов исследований, проводимой раз в пять лет), поэтому нельзя сказать, чему именно соответствовали эти намеки в действительности. Но они, несомненно, имели прямое отношение к Толкину. В письме, написанном в 1958 году, он приносит свои извинения за задержку с ответом и сообщает, что находился в отпуске, который взял для того, чтобы

закончить ряд «научных» трудов, пребывавших в небрежении[109] [курсив мой] в то время, как я занимался непрофессиональными пустяками (как, скажем, «Властелин колец»): это я воспроизвожу тон многих моих коллег.