Джайна Праудмур. Приливы войны

Этот язык был ей незнаком, но понимать слов и не требовалось. То была мелодичная, печальная элегия – песнь скорби о павших, возможно, сложенная еще до рождения Калесгоса, а то и прежде, чем на свете появились Аспекты. Ведь так же верно, как в свой час с востока придет новый день, в свой час этот день умрет на западе. Что в мире может быть древнее смерти? Разве что сама жизнь…

Голос Кейлека был столь же прекрасен, как и все в нем, и песня его проникала в самую душу, наполняла сердце покоем. Вот его губы коснулись ее побелевших волос. Поцелуй был нежным и бережным – скорее, не лаской, а жестом утешения, не требующим ничего взамен. Но даже при сих обстоятельствах, даже в таком скорбном месте, сердце Джайны встрепенулось. Казалось, целую вечность оно покоилось в груди, будто твердый, холодный, бесчувственный бриллиант, и вот теперь пробудилось. Пробудилось и, как семя весной, потянулось к теплу и свету сквозь зимние льды.

Уютно свернувшись в клубок в крепких, надежных объятиях, Джайна вспомнила последний дружеский разговор с Траллом.

«Но разве ты нуждаешься в исцелении?» – спросила она тогда.

«Все мы нуждаемся в нем, понимаем ли это, или нет, – отвечал Тралл. – Мы получаем немало ран, просто живя этой жизнью, пусть даже на теле не остается ни единого шрама. Супруга, способная видеть тебя таким, каков ты есть, целиком и полностью – о, Джайна Праудмур, это великий дар… Какой путь ни выбери, куда бы он ни привел, он будет куда легче и приятнее, если рядом с тобой спутник жизни».

Кейлек помог ей исцелиться – да не просто от ран, нанесенных будничной жизнью. Он видел ее и в самом выгодном, и в наихудшем свете, помог отыскать себя истинную в то время, когда она заплутала в лабиринте душевных терзаний и злобы. Станет ли он ей спутником жизни, как Аггра стала спутницей жизни Тралла? Как знать… Теперь ей наверняка известно только одно: ничто на свете не вечно. Ветры перемен дуют, куда захотят.

Но в эту минуту Джайна была счастлива. Слегка отстранившись, она подняла взгляд. Взглянув ей в глаза, Кейлек мягко откинул назад единственную прядь ее волос, по-прежнему оставшуюся золотистой.

– Ронин, – сказала Джайна.

Кейлек кивнул и опустил ее на ноги. Стоило им разомкнуть объятия, Джайна вздрогнула: в разделившем их воздухе веяло холодом, но пальцы Кейлека в ее ладонях неизменно хранили тепло. Медленно, в благоговейном молчании, оба направились к воронке. Вспоминая последние минуты верховного мага, Джайна сморгнула слезу. Вот он толкает ее в портал, а в следующий миг башня рушится, буйный ветер подхватывает пурпурный прах и несет его вдаль, на все четыре стороны света…

– Его смерть была не напрасной, – напомнил Кейлек. – Если бы магия башни не ослабила взрыва, последствия могли оказаться куда страшнее.

– Он хотел спасти Верису, – откликнулась Джайна. – Хотел, чтоб она жила, чтоб у его детей была мать, если уж больше не будет…

Завершить фразы она не смогла, и, помолчав, продолжала:

– Он пришел на помощь… откликнувшись на мою просьбу. Знаешь… – Остановившись, она повернулась лицом к Калесгосу. – Знаешь, совсем недавно я боролась за мир изо всех сил. И чувствовала себя белой вороной, видя, что все это словно бы никого больше не заботит.

– А тебе самой мир все еще нужен? – спросил Кейлек.

Джайна задумчиво склонила голову набок и наморщила лоб.

– Ну, не то, чтобы больше не нужен… Нужен. Я уже не та, что вчера, и не горю желанием мстить. Но… я и не та, кто так страстно желал гармонии между Ордой и Альянсом. Нет, Кейлек, после того, что сделал Гаррош, пока он стоит во главе Орды, гармонии между нами… быть не может. Я больше не верю, что все можно решить миром. И, таким образом… больше не знаю, где мое место.

Калесгос изумленно приподнял бровь.

– А по-моему, знаешь, – сказал он.

Джайна озадаченно сдвинула брови, но тут же поняла: да, он прав. Ей больше всего на свете хотелось домой. Домой – туда, где она росла, не зная горя, а после ушла навстречу своей судьбе. Помнится, Кейлек говорил, будто все на свете идет своим чередом, словно бы по спирали… Похоже, ее жизнь начинает новый виток.

– Даларан, – проговорила она. – Кирин-Тор. Да, когда-то я училась там со всем прилежанием. И сейчас меня тянет туда, как уж давно не тянуло. – Вздохнув, она еще раз окинула взглядом окрестные руины. – Вот и Ронин думал то же. Он позаботился о том, чтобы спасти меня, а незадолго до этого говорил, будто я – будущее Кирин-Тора. Что ж, нужно, по крайней мере, дать им шанс вежливо выставить меня за порог.

– Ты и без них, сама по себе, добилась невиданной силы, – напомнил Кейлек. – По-моему, твое возвращение для них – большая удача, и сами они, уверен, с этим согласятся. Ронин в своем мнении был вовсе не одинок.

– А что же ты, Кейлек? – спросила Джайна, готовясь услышать, что он оставит ее и вернется в Нексус: в конце концов, он – вожак стаи синих драконов, а представителям юных рас в Нексусе не место.

– Пожалуй… если ты не возражаешь, я бы отправился в Даларан вместе с тобой.

Скрыть радости Джайна не смогла. Видя это, он улыбнулся, лицо его озарилось нежностью.