Джайна Праудмур. Приливы войны

Калесгос открыл было рот, но в тот же миг почувствовал в воздухе легкий трепет – трепет магии в действии. Джайна вскинула брови, вскочила, поспешно коснулась в нужном порядке корешков тех самых книг, и книжные полки сдвинулись в сторону, открывая волшебное зеркало, затянутое голубой дымкой.

– Говори, – дрогнувшим от надежды голосом сказала Джайна.

Повинуясь приказу, дымка в зеркале приняла форму человеческого лица.

Лица верховного мага Ронина.

– Да, леди Джайна, – заговорил Ронин, – в умении убеждать тебе не откажешь. Весь Кирин-Тор твердо держится мнения, что мы должны оставаться беспристрастными, однако твоя просьба побудила нас вмешаться. За оказание помощи проголосовал даже Этас Похититель Солнца. Похоже, оставив тебя один на один со столь колоссальной силой, мы самим фактом бездействия поддержим Орду. По крайней мере, таковы были его доводы.

– Пожалуйста, передай верховному магу Этасу, что я оценила его доводы по достоинству, – ответила Джайна. Ее стройное тело трепетало от сдерживаемых чувств. Казалось, еще немного – и она запрыгает от радости (уж Кейлек-то точно чувствовал то же самое).

– Так вот, я вскоре прибуду к тебе с десятком магов, дабы оказать помощь в обороне. Подчеркиваю: в обороне. Мы будем защищать Терамор, но – никаких наступательных действий. Очень надеемся, их отпугнет само наше присутствие. Это понятно?

– Вполне понятно, верховный маг. Я так же очень надеюсь, что мы сумеем решить дело миром.

Ронин вздохнул, и от всей его строгости не осталось даже следа.

– Подозреваю, все эти тревоги не стоят выеденного яйца, но будь я проклят, если мы останемся сидеть сложа руки. Жди, мы скоро будем.

Лицо Ронина померкло, подернулось вихрем голубоватой ряби, и в зеркале снова возникло отражение Джайны с Калесгосом.

Разом обмякнув, Джайна облегченно перевела дух.

– Хвала Свету, – пробормотала она. – Они успеют вовремя, даже если…

Словно отгоняя прочь мысль о том, что флот Вариана может не успеть подойти в нужный час, она покачала головой и лучезарно улыбнулось. Сердце Кейлека затрепетало в груди. Ему очень хотелось высказать все, что у него на душе, но внутренний голос – возможно, глас разума, а может, и страха – подсказывал: «Нет. Не сейчас. А может, и никогда».

Да, Кейлек знал, что должен сделать – и ради нее, и ради себя самого. Знал… и это знание резало, точно ножом по горлу.

– Что ж, я очень рад, – сказал он. – Они защитят Терамор не хуже, чем защитил бы его я, а то и лучше.

Радостное возбуждение Джайны поутихло.

– «Защитил бы»? – переспросила она.

– Да, – кивнул Калесгос. – Ты напомнила мне о неотложных делах. Теперь я вижу, что у тебя есть союзники, и спокойно могу еще раз облететь континент – поглядеть, не удастся ли подобраться поближе к Радужному Средоточию.

– Понимаю. Разумеется, мысль превосходная, – с улыбкой подтвердила Джайна, однако взгляд ее вновь исполнился скорби. Несомненно, оттого, что ей показалось, будто он решил бросить ее.

«Что ж, так оно и есть, – с тоской подумал Калесгос. – Но это ведь только ради нее самой». Он понимал: если остаться рядом, чувств ему не сдержать, а в самый тяжелый, самый мрачный для Терамора час подобное бремя леди Джайне Праудмур совсем ни к чему.

Как он и говорил, верховный маг Ронин и прочие маги Кирин-Тора сумеют защитить Джайну не хуже него. Вдобавок, и опасность отвлечь ее от цели, взволновать ее в самый неподходящий момент никому из них не грозит.

– Что ж, тогда… счастливого пути, – с искренней, однако заученной улыбкой дипломата сказала Джайна, протягивая ему руку.

Смакуя это простое (а как же иначе?) дружеское рукопожатие, понимая, что больше никогда в жизни не коснется ее руки, Калесгос осторожно сжал в ладони ее хрупкие пальцы.

– Ты остаешься в хороших руках, – сказал он.

– В лучших на весь Азерот, – жизнерадостно подтвердила Джайна. – Желаю успеха, Калесгос. Я не сомневаюсь: ты найдешь то, что ищешь – на благо собственной стаи, и на благо всего Азерота. Но, если ты не найдешь Радужного Средоточия до окончания битвы… возможно, я смогу помочь тебе чем-то еще?

Калесгос с усилием сглотнул и выпустил ее руку.

– Если я не найду его до окончания битвы, ты узнаешь об этом первой, – от всего сердца сказал он.

Широким – пожалуй, слишком широким шагом он вышел из башни, нашел свободное место для превращения, взвился в воздух и потянулся мыслью к пропавшей реликвии. Если бы только это треклятое Радужное Средоточие замедлило бег, остановилось, чтобы он смог добраться до него и вернуться к Джайне… Но нет, останавливаться реликвия не желала: словно дразня Калесгоса, она мчалась и мчалась вперед. Пришлось напрячь крылья, прибавить ходу и пуститься в погоню. Скорее всего, совершенно напрасную.