Джалита

— Представляешь, чем приходится заниматься? Пришла ко мне женщина с фамилией Русская, а по национальности оказывается еврейка. И заявила, что её не взяли на работу лаборантом из-за того, что она еврейка. Сейчас мне кадровик объяснил, что вакансия лаборанта действительно была, но перед приходом этой Русской, которая на самом деле еврейка, успели взять на эту должность другую женщину.

Любопытная ситуация у нас стала в последнее время. Когда-то я не знал, что знаменитый актёр Аркадий Райкин еврей. Не знал, так как меня это и не интересовало. Ну, какое для нас имело значение, что, например, любимая актриса Быстрицкая еврейка по национальности, что поэт Роберт Рождественский тоже еврей? Мы любим их за прекрасное творчество, за талант. Еврей, армянин, таджик, русский — разве национальность важна, а не человек сам по себе? У каждого народа есть хорошие люди и плохие. И дело тут не в национальности или расовой принадлежности, а в воспитании и условиях жизни. Я так понимаю, исходя из большой практики общения.

И вот на тебе — родили проблему с Израилем. Пригласили туда всех желающих евреев. И началось. Тот оказывается еврей и этот нерусский. Один хочет в Израиль, а его не пускают почему-либо. Другой не хочет уезжать, но его начинают третировать за то, что его друзья или просто соплеменники предали Родину и уехали, а, стало быть, и он может это сделать. И где бы теперь еврею в чём ни отказали, он уж готов сразу жаловаться. Если по той же причине отсутствия места на работе не взяли русского человека или украинца, то тем и жаловаться нельзя, так как они не относятся к национальному меньшинству — то есть не крымский татарин, не грек, не еврей, которых теперь даже в престижные институты учиться принимают чуть ли не в первую очередь, что б только они не начали волокиту с жалобами по поводу того, что им занизили оценку и не приняли по причине национальности. Вот и получается, что даже в Москве изгоем становится русский.

Прокурор встал со стула и начал вышагивать по кабинету крупными медленными шагами, продолжая говорить словно сам с собой, не ожидая ответа:

— Нет, надо признаться, что приглашение русских евреев в Израиль и наше согласие с этим было тонко рассчитанным ходом, направленным на дестабилизацию национальных отношений в стране. Очень тонкий и точный ход.

Ну, посмотри. Эмигрировал кто-то один первым, а все смотрят как ему там. И пусть твой друг еврей проработал с тобой половину жизни бок о бок, ты даже и не думал раньше о его национальности, но теперь невольно думаешь, а доверять ли ему свои тайны, а не уедет ли и он, бросив на произвол судьбы порученное ему важное дело. Он-то отправился к новой жизни, плохой или хорошей, как получится, а тебе здесь с оставленными им проблемами воевать. Так и рождается недоверие.

Самое смешное, что я это понимаю, но кадровиков предупреждать приходится об обратном, так как закон не позволяет делать различия по национальностям.

Ленин совершенно справедливо писал в своих записках по национальному вопросу…

Прокурор остановил своё вышагивание возле книжного шкафа и после секундного размышления продолжил:

— Хотел сказать на память, но зачем, если книги под рукой и найти не трудно?

Рука привычным жестом легко открыла стеклянную дверцу шкафа, за которым стояли рядами томики полного собрания сочинений Ленина и Маркса, безошибочно достал нужную книгу с большим числом торчащих закладок, бегло просмотрел их и раскрыл том на нужной странице. Понятно было, что с трудами классиков он знаком не по студенческой скамье, а постоянно используя их в работе.

— Вот что он писал в двадцатом году в своих тезисах по национальному и колониальному вопросах: «…обязательность для сознательного коммунистического пролетариата всех стран относиться с особенной осторожностью и с особым вниманием к пережиткам национальных чувств в наиболее долго угнетавшихся странах и народностях, равным образом обязательность идти на известные уступки в целях более быстрого изживания указанного недоверия и указанных предрассудков. Без добровольного стремления к союзу и единству со стороны пролетариата, а затем и всех трудящихся масс всех стран и всех наций всего мира, дело победы над капитализмом не может быть успешно завершено».

Прокурор закрыл книгу и, ставя её на прежнее место, продолжал мысль: