Джанан. Пленница тирана

– Меня настораживает твоя покладистость, – слегка прикусив шею, произносит Заид и поглаживает талию, заставляя меня вздрагивать и жмуриться от удовольствия.

– Я просто очень-очень соскучилась.

– Тогда нам нужно поскорее свернуть эту встречу и насладиться друг другом, пока я снова не уехал.

Я слегка отстраняюсь и заглядываю Заиду в глаза.

– Надолго? – выходит жалобным тоном.

– Надеюсь, что нет. В доме останется Валид. Если что-то нужно, обращайся к нему, Хае, Лутфии или Яхье. – Внезапно лицо Заида становится абсолютно серьезным. Он обхватывает пальцами мой подбородок и слегка хмурится. – Обещай, что будешь слушаться их, пока меня нет.

Я неуверенно улыбаюсь, потому что от его тона внутри проскальзывает холод. Что-то не так, я это чувствую.

– Заид…

– Обещай, Джанан.

– Почему ты так говоришь? Тебе грозит опасность?

– Я решу все вопросы, но ты должна слушаться. – Медленно и неуверенно киваю, боясь даже предположить, что происходит. – Умница. И помни, ты – самое дорогое, что у меня есть.

– Ты… ты правда так думаешь?

Заид коротко кивает и целует меня, а я задыхаюсь. Он впервые сказал мне, что я ему дорога. Да, он уже десятки раз называл меня своей душой, даже единственной, но никогда вот так с чувством не рассказывал, что я дорога для него. Это ведь так много значит для меня. Прижимаюсь к нему сильнее, отвечая на поцелуй и вкладывая в него все свои чувства. Я искренне надеюсь, что интуиция меня подводит, и нам ничего не грозит, но изнутри грызет червячок сомнений, который твердит, что скоро нас ждет множество испытаний.

В дверь стучат. Я отрываюсь от губ Заида, задыхаясь, и пытаюсь встать, но он крепко удерживает меня за талию на месте.

– Войди! – приказывает, глядя поверх моего плеча.

– Господин, миссис Фоули прибыла, – докладывает слуга.

– Верни всех сюда, и через пять минут пускай ее проводят.

Дверь закрывается, а Заид снова смотрит мне в глаза.

– Ты – православная.

– О, Аллах, – ахаю я, схватившись за горло.

– Так надо, Джанан.

– Если надо, я притворюсь ею. Но зачем?

– Мне нужно, чтобы ты немного пообщалась с этой женщиной. Она не понимает ни наших традиций, ни воспитания. Я хочу, чтобы она увидела в тебе кого-то, кто будет ей ближе. Она христианской веры, а у тебя подходящая внешность.

– Нужно расположить ее к себе, – констатирую.

– Да. Необязательно дружить с ней или что-то такое, но она должна проникнуться к тебе симпатией. Справишься?

– Попробую.

– Справишься, – теперь уже утвердительно произносит Заид и, поцеловав меня в кончик носа, ссаживает со своих коленей, отправляя занять место на подушках у его ног. Сев, я снова надеваю шелу и складываю руки на коленях, принявшись ждать дальнейших событий.

Тут же в комнату входит музыкант, одна из девушек гарема в костюме танцовщицы и слуга, который останавливается у двери. Заид перехватывает мундштук с подставки, но угли уже погасли. Он дает слуге взглядом понять, что кальян нужно разжечь заново, и тот вызывает служанок, которые начинают суетиться вокруг.

– Подайте обед, – коротко командует Заид, и сразу после этого в комнату вводят красивую девушку со слегка раскосыми глазами и затравленным взглядом. Видимо, это и есть миссис Фоули.

После недолгого общения я проникаюсь к ней уважением за ее твердую позицию и любовь к мужу, она сквозит в каждом жесте девушки, в ее взглядах, когда Заид упоминает его. Он переводит для меня некоторые из ее ответов, чтобы я могла хотя бы понять суть беседы.

А потом Заид отправляет нас с Мишель в гарем, чтобы, по словам Заида, он мог спокойно пообщаться с ее мужем. Мы ведем беседу, усевшись в моей комнате, и я пытаюсь понять, что происходит, но, похоже, она так же, как и я, не владеет информацией. Это плохо, потому что чувство тревоги во мне усиливается. Кажется, что грядет и правда нечто такое, последствия чего мы будем ощущать еще долгое время. Предложение Заида оставить Мишель в гареме тоже не добавляет спокойствия. Я пытаюсь убедить себя, что это всего лишь какой-то хитрый ход с его стороны, и на самом деле он этого не имел в виду, но ревность все равно опутывает сердце тугими ветвями, впиваясь в нежный орган острыми шипами.

Как только мы усаживаемся на диванчик, я беру с подоконника за его спинкой телефон и включаю аудиопереводчик.

– Тебе здесь будут не рады, – наговариваю я, глядя ей в глаза.

– Я знаю. И не собираюсь здесь оставаться. А ты здесь по собственной воле? – отвечает она.

Я смотрю на нее с улыбкой, играю свою роль. Хоть я действительно оказалась здесь, сама того не желая, сейчас не хотела бы оказаться ни в каком другом месте.

– Да, я здесь по собственной воле. Мой отец подарил меня Заиду.

– В смысле «подарил»? Ты же не вещь, чтобы тебя дарить.

Мишель все еще думает, что женщина что-то решает в этом мире, в то время как на самом деле мужчина просто позволяет это ей. Я улыбаюсь ее наивности.

– Это в твоем мире женщина принадлежит только самой себе, а в нашем мы принадлежим своим мужчинам.

– И ты считаешь это нормальным?