Джанан. Пленница тирана

– Седьмой месяц уже. Сын очень активно толкается последние пару дней назад. А скоро будет еще чаще и ощутимее, так что ты сможешь почувствовать, как он это делает. А еще тетя Хафиза пообещала мне помочь продать украшения и купить на эти деньги одежду малышу. Сказала, что последние недели беременности пролетят так быстро, что я и не замечу, так что надо быть готовой к рождению ребенка. И тетя запрещает мне пить кофе, говорит, это вредит сыну. Это правда, Заид? Хотя откуда тебе знать? Ой, наверное, это было грубо. Ты меня прости, я просто сама не своя. Я ведь уже простилась с тобой. Думала, ты… – Я тяжело сглатываю. – Долго не хотела верить, хоть на меня и накатывало отчаяние. Но потом снова верила. Знала, что ты жив. А на прошлой неделе мне приснилось, что ты произнес мое имя. Как будто выдохнул с последним вздохом, и… Я так рада, что ты жив! Я…

Бросаюсь в его сторону, но торможу, когда он поднимает руку, останавливая мой поток слов. Смотрю на него с неуверенной улыбкой на губах. Я сказала что-то не то? Слишком много болтала? Ну конечно, он ведь отвык от меня почти за полгода. Теперь ему нужно время, чтобы снова привыкнуть. Но это ведь ничего. Я помогу ему. Научу снова любить меня. Он ведь любил, верно? Точно любил. Никакой другой мужчина, который не испытывает чувств, не станет так заботиться о женщине.

– Заид, сынок, пойдем накормлю тебя ужином, – раздается у него за спиной голос тети Хафизы. – Давай, тебе нужно поесть и отдыхать. И ты тоже, Джанан.

– Когда Валид приедет? – мрачно спрашивает Заид, повернувшись к тете.

– Не знаю, он не отчитывается. Приезжает, когда может. Думаю, скоро, ведь здесь он оставил женщину, о которой заботится.

Заид, кивнув, бросает на меня мрачный взгляд и уходит в дом вслед за тетей Хафизой.

Повернувшись лицом к морю, обнимаю себя за плечи и плачу. Что я сделала не так? Пытаюсь вспомнить все, что сказала Заиду, но все так размыто и расплывчато, что не могу сложить слова в предложения. Лепетала что-то, а что, толком не помню. Может, я и правда наболтала чего-то такого, что заставило его злиться? Мне бы радоваться, скакать вокруг него, самой накрывать стол к ужину, а я не могу сдвинуться с места. Такая обида растет внутри, что переворачиваются внутренности. Больно от того, что Заид не сжал меня в своих объятиях, не поцеловал и не сказал о том, как соскучился. Наверное, он впал в ступор, когда увидел меня. Это от счастья, успокаиваю себя, но выходит как-то неубедительно.

Возвращаюсь в дом, когда все уже сидят за столом.

– Джанан, присаживайся поужинай, – зовет меня тетя Хафиза.

Я останавливаюсь в нерешительности и украдкой смотрю на Заида, который сверлит меня тяжелым и все еще хмурым взглядом. Не понимаю, почему он злится. Разве не рад тому, что наконец-то станет отцом? Его ноздри широко и резко раздуваются от того, как он втягивает ими воздух.

– Я не голодна, спасибо.

– Тебе нужно есть, детка, – настаивает тетя.

– Ей нужно для начала покрыть голову, – рычит Заид негромко, но достаточно, чтобы я услышала. – В ее положении нельзя распускать волосы.

Метнув в него яростный взгляд, я с грохотом отодвигаю стул и сажусь прямо напротив него, чтобы у Заида не было шансов не смотреть на меня. Пускай любуется. Уж не знаю, какой змей его укусил, но он не имеет никакого права со мной так разговаривать. Сердце обливается кровью при взгляде на то, как он осунулся, но я не показываю ни своей жалости, ни боли. Пускай почувствует мою силу и несгибаемость. Уже, наверное, забыл, какой я могу быть. Не только покладистой и заглядывающей ему в рот. Я вообще-то тут умерла ста смертями, пока его не было! А он вот так встретился со мной!

Но еда застревает в горле, никак не желая проталкиваться дальше. Я пытаюсь запивать ее джаллябом, чаем, но это не помогает. Поблагодарив тетю Хафизу, встаю из-за стола и иду в свою комнату. За мной семенит Инас.

– Джанан, постой. Что такое? – обеспокоенно спрашивает подруга. – Ты разве не рада возвращению господина?

– Рада, Инас. А ты почему расстроена?

Только сейчас я замечаю, что подруга обеспокоена и как будто немного напугана. Ее взгляд мечется по сторонам, она прикусывает губу, а потом смотрит на меня и тяжело вздыхает.

– Что, если он решит взять меня этой ночью?

От ее вопроса меня окатывает волной жара в самом отвратительном смысле.

– Почему ты так решила?

– Тебя же нельзя, – она кивает на мой живот. – А он, наверное, давно без женщины. Зная его аппетиты, я могу предположить, что он захочет…

– Замолчи, – прошу усталым голосом. – Скажи ему, что любишь Валида.

– Это так не работает, – грустно заключает Инас, опуская взгляд в пол. – Валид должен разговаривать с господином, но он, скорее всего, не станет.

– Почему ты так решила?

– Потому что он слишком предан своему хозяину. Слушай, если он вдруг позовет меня на ночь, знай, что я совсем не хочу ложиться в его постель и иду туда против собственной воли.