Джастис (ЛП)

Не сомневаюсь, они прекрасно осведомлены, где я находилась все это время. Без вариантов, с их-то связями. Им просто было плевать, потому что я жила достаточно далеко, чтобы не пятнать их драгоценную репутацию.

— Мы с Ханной вернулись, и вам придется с этим смириться, — говорю я, гордясь тем, как твердо звучит мой голос. — Винчестер — большой город. Мы будем держаться подальше от вас, а вы — от нас.

Ее лицо искажается от гнева, она тыкает пальцем мне в лицо.

— Послушай меня, маленькая сучка, одно дело, когда ты сбегаешь, но я не позволю тебе вернуться сюда и прятаться на земле этого черномазого со своим ублюдком.

Я вздрагиваю, оскорбление разжигает во мне ярость. Джастис тянется к ней, но я быстрее. Сжатым кулаком я наношу удар ей в лицо.

Ее голова резко дергается в сторону, в воздухе эхом разносится громкий шлепок, и на ее лице отражается шок.

— Никогда не смей говорить так о моей дочери и Тэтчере! — на глаза наворачиваются слезы, и это замечание вызывает во мне не только боль, но и ярость. — Ты никогда больше не приблизишься ко мне или к моей семье, — кричу я, и слова перерастают в сдавленные рыдания.

Джастис разворачивает меня, притягивая к себе.

— Уберите ее отсюда, быстро!

Брэкстен уже движется к ней, хватая ее за руку.

— Эй! Что ты делаешь? — яростно бормочет мать. — Немедленно убери от меня свои руки.

Словно ничего не слыша, он продолжает тащить ее к машине, где стоит Нокс, придерживая открытую дверцу.

— Уезжай, Райан! — кричит она, вырываясь из рук Брэкстена. — Ты меня слышишь? Уезжай сейчас же, иначе…

Что бы она ни сказала дальше, Брэкстен заталкивает ее в машину и захлопывает дверцу у нее перед носом, не оставляя ей другого выбора, кроме как уехать.

— Боже, как я ее ненавижу, — шепчу, глядя, как ее машина исчезает из вида. — Я так ее ненавижу.

Джастис поднимает мое лицо к своему, в его темных глазах виден гнев.

— Забудь о ней. Она не имеет значения, и никогда не имела. Ты, я и Ханна — единственное, что важно.

Он прав, и я знаю это, но по какой-то причине, даже после всех этих лет, она все равно глубоко пробирается мне под кожу, причиняя сильную боль.

— Хороший правый хук, — комментирует Брэкстен, возвращаясь к нам с Ноксом.

— Спасибо, что избавились от нее, — говорю я, шмыгая носом.

— Я бы сделал это раньше, но молился, чтобы ты ей вдарила, потому что сами мы не можем.

Грустная улыбка растягивает мои губы.

— Я сожалею о том, что она сказала, — шепчу я им.

— Ты не должна извиняться, — говорит Джастис, с нежным выражением касаясь пальцами моего лица.

Я льну к его прикосновению, благодарная, что он был здесь со мной. Что все они были. То, как они прикрывали меня, значит больше, чем они могут знать.

Раздается виброзвонок. Джастис лезет в карман и достает телефон. Он смотрит на экран, а затем подносит сотовый к уху.

— Клемсон, что такое?

Когда его взгляд перемещается на братьев, они подходят ближе.

— Мы едем. — Он отключается и убирает телефон обратно в карман.

— Это был Крейг. Он что-то нашел. Хочет, чтобы мы встретились с ним на заброшенном складе на Олд-Миллер-роуд.

— Это в сорока минутах езды, — говорит Брэкстен. — Почему так далеко?

— Не знаю, но похоже, у него для нас что-то важное.

— Поехали, — говорит Нокс, проталкиваясь вперед. — Я поведу.

Брэкстен следует за ним, а Джастис колеблется, глядя на меня сверху вниз.

— Иди, — говорю я ему. — Со мной все будет в порядке.

— Уверена?

— Да.

Наклонившись, он целует меня, заполняя мое печальное сердце чем-то более прекрасным. Потом его лоб прижимается к моему, дыхание щекочет мои губы.

— Мы еще поговорим об этом, когда я вернусь.

Я киваю.

Он направляется к грузовику как раз в тот момент, когда Нокс заводит мотор, и громкий рев двигателя рассекает воздух, прежде чем они отъезжают. Взяв себя в руки, вытираю остатки слез и направляюсь внутрь, обнаруживая Тэтчера на кухне.

— Все в порядке? — озабоченно спрашивает он.

— Теперь, да. Но парням только что позвонил Крейг. Они сказали, что скоро вернутся.

Он кивает.

— А где Ханна? — спрашиваю я.

— Рисует в гостиной. Иди к ней, я приготовлю тебе чай.

Я направляюсь в другую комнату и вижу, что она стоит на коленях на полу среди разбросанных вокруг карандашей.

Она смотрит на меня, и при виде моего лица ее улыбка исчезает.

— Мамочка, ты в порядке?

— Да, детка, в порядке. — Я сажусь рядом с ней и притягиваю ее к себе, жаждая обнять ее. — Я люблю тебя, Ханна. Очень сильно. Ты же знаешь?

Сейчас, как никогда, я чувствую необходимость напомнить ей об этом.

Она обнимает меня в ответ, ее маленькие ручки крепко сжимают меня.

— Я тоже тебя люблю.

Подавив эмоции, снова обретаю способность улыбнуться и смотрю на ее рисунок.

— Что это у тебя?

— Наша семья. Это ты и папочка, — объясняет она, указывая на левую сторону листа. — Это папа Тэтчер. — Он стоит рядом с трактором, держа что-то в руке.

— Что это? — спрашиваю я, указывая на предмет.

— Губная гармошка.

— Замечательно.

Она обращает мое внимание на другую сторону листа.

— А вот дядя Нокс с дядей Брэкстеном.

То, что они оба держат оружие, вызывает на моем лице улыбку.