Джастис (ЛП)

Выражение ее лица смягчается, в бледно-голубых глазах сияет правда, которую в глубине души я уже знала.

— Она ведь мне не родная, не так ли?

Она отрицательно качает головой.

— Нет. Не родная.

Несмотря на то, что я этого ожидала, откровение все равно обрушивается на меня, как тонна кирпичей, переворачивая мир с ног на голову и заставляя сомневаться во всем, что касается моей жизни, включая и то, кто я.

— Много лет назад у твоего отца работала женщина, — начинает она. — Ее звали Эбигейл Деверо. Она была красивой и доброй, очень сострадательной. Совсем не похожей на Вивиан, — говорит она, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь к женщине, которая меня вырастила. — Поползли слухи, что их отношения вышли за рамки профессиональных, и эти слухи только усилились, когда она забеременела. Конечно, твой отец отрицал связь и говорил, что ребенок не его, но большинство знали правду. Вскоре после этого она исчезла.

— Исчезла? — спрашиваю я, опасаясь, что это может значить.

— Твой отец увез ее в другой штат. Я знаю, потому что слышала, как однажды вечером они с Форрестом разговаривали об этом за выпивкой в его кабинете. Вскоре после того, как она исчезла, Вивиан заявила, что беременна.

Я на мгновение закрываю глаза, меня пронзает предательство. Боже, поверить не могу в то, что слышу.

— Я никогда этому не верила, — говорит она. — Несколько месяцев у нее не наблюдалось никаких признаков беременности. Во втором триместре она уехала из города, почти ничего не объяснив, и вернулась только после рождения ребенка.

— Меня.

Она кивает.

— А как же Эбигейл? Где она сейчас?

В ее глазах вспыхивает сожаление, заставляя сердце уйти в пятки.

— Нет, — шепчу я.

— Подожди здесь, — встав, она выходит из комнаты и через несколько минут возвращается с газетной вырезкой, которую передает мне.

Дрожащей рукой я беру ее, пульс учащается, когда я смотрю на лицо, которое так похоже на мое. Сходство настолько поразительно, что у меня захватывает дух.

Заголовок статьи гласит: «Турист обнаруживает в горах тело пропавшей женщины из Айдахо».

Сдерживаемые слезы начинают скатываться по щекам, сердце болит за женщину, которую я никогда не знала, но которая, без сомнения, подарила мне жизнь.

— Когда несколько месяцев спустя я увидела газету, это подтвердило то, что я уже подозревала, — говорит Гвен. — Они забрали тебя у нее, а потом убили.

— Как? — я задыхаюсь. — Как им это сошло с рук?

— Как и всегда. Просто очередной поступок из длинного списка, на который они все способны. Они не остановятся ни перед чем, чтобы получить желаемое. — Гнев и горечь в ее голосе заставляют меня снова посмотреть на нее.

— Как вы оказались среди них? Вы совсем на них не похожи.

На ее лице отражается стыд, затем она отводит взгляд.

— У меня не было выбора. Поверь, если бы был... — она замолкает, не в силах закончить.

— Это как-то связано с Тэтчером? — спрашиваю я, мое вчерашнее подозрение вскидывает голову.

Ее взгляд возвращается ко мне, в нем господствует боль.

— Я видела, как вы смотрели друг на друга, — продолжаю я. — Что между вами произошло?

Откинувшись на спинку кресла, ее охватывает спокойствие, в глазах появляется отсутствующий взгляд.

— Мы с Тэтчером выросли вместе, но никогда не вращались в одних кругах, уверена, ты догадываешься почему.

Я киваю, зная, как все тогда было по-другому. К сожалению, после утреннего разговора с Ханной сегодня за завтраком, кажется, что некоторые вещи в этом городе никогда не изменятся.

— Летом 1967 года все изменилось, и фермерский мальчик, который всегда привлекал мое внимание, ворвался в мою жизнь и перевернул ее с ног на голову. Конечно, это происходило уединенно, потому что, хоть времена и менялись, цвета кожи по-прежнему не смешивались, но это нас не остановило. По ночам мы тайком спускались к реке, и он всегда приносил мне цветы из маминого сада. Мы танцевали под лунным небом, мальчик был хорошим танцором... и целовался тоже хорошо, — говорит она с задумчивой улыбкой на лице, заставляя и меня улыбаться. — Он любил меня так, словно я была единственной женщиной на этой земле. Лелеял, как никто прежде.

Тяжесть в моем сердце немного спадает от обожания в ее голосе, любви, которая, очевидно, все еще так ярко горит; любви, которая, я знаю, взаимна.

— А потом я забеременела, — шепотом рассказывает она.

Мои глаза распахиваются, рот открывается. Возникает миллион вопросов, но я не могу сформулировать ни одного.

— Несмотря на затруднительное положение, в котором я оказалась, я была счастлива. Безумно напугана, но счастлива. Тэтчер тоже был в восторге и обещал, что позаботится о нас. Сказал, что мы поженимся и будем жить так, как всегда хотели, но наше счастье у нас отняли. — В ее мягком тоне сквозят сожаление и печаль.

Мой желудок сжимается от страха за трагический конец этой истории.

— У моих родителей были другие планы на мое замужество.

— Форрест?

Она кивает.