Джастис (ЛП)

Я сканирую глазами окрестности, мы все начеку. Я доверяю Крейгу больше, чем многим другим, но все же доверять никому нельзя, никто из нас не может, поэтому мы держимся настороже.

— Он не настолько глуп, чтобы нас на*бать, верно? — спрашивает Брэкстен.

Нокс качает головой.

— Я так не думаю.

Я согласен. Он захотел встретиться с нами так далеко, и приехал на личном грузовике, а не на полицейском, что заставляет меня чувствовать себя немного лучше.

Выбравшись из машины, мы втроем направляемся к нему.

— Клемсон, — приветствую я его кивком. — В чем дело?

— Парни, вы не поверите, что я нарыл.

Мы втроем переглядываемся, когда он открывает дверцу грузовика и наклоняется, вытаскивая коричневую папку. Открыв ее, достает листок бумаги и протягивает нам.

Шагнув вперед, я беру его и чувствую, как братья становятся у меня за спиной. Это копия старого документа. Похоже на какой-то акт, но большая часть написана от руки.

— На что мы смотрим? — наконец спрашиваю я.

— Передача права пользования участками недр. На земле вашего отца.

Мои брови взлетают вверх.

— Недрами?

Он кивает.

— Ваш отец сидит на нефти стоимостью в миллионы долларов. Вот почему им нужна его земля.

Я снова смотрю на документ, от шока меня качает.

— Вот дерьмо, — бормочет Брэкстен.

От понимания того, что теперь у нас есть мотив, меня пронзает волнение.

— Где ты это взял? — спрашиваю я.

— В кабинете Тодера. После нашего вчерашнего разговора я не мог перестать думать об этом. Особенно с учетом слов Ходжеса о запахе бензина. Меня осенило в три часа ночи. — С блеском в глазах он продолжает: — Тодер ездит только на патрульной машине, всегда. В каждой полицейской машине этого округа есть камера. Она стала обязательной три года назад. Обычно записи с камер наблюдения хранятся в отдельном кабинете, по понятным причинам Тодер держит их поближе к себе.

По моему телу пробегает искра адреналина.

— Хочешь сказать, что преступление есть на камере видеонаблюдения?

— Не совсем. Свою он выключил, но у меня есть период времени, когда камера не работала, и он совпадает с тем, когда начался пожар. Отключить камеру — само по себе нарушение. С этой информацией и этим актом, твой источник, обязательно сможет что-то предпринять.

— Уверен, что сможет. Спасибо, Крейг. Я очень это ценю.

Он кивает, выражение его лица становится мрачным.

— Действуй быстрее, Джастис. Скоро он поймет, что я там был. Я сделал копию, потому что не хотел давать ему наводку, но чтобы завладеть оригиналом, твоему парню придется получить ордер.

— Не волнуйся. Мы займемся этим.

Возмездие уже в пределах досягаемости, и мы его добьемся.

Глава 28

Райан

Через несколько минут я подъезжаю к Гвен и паркуюсь перед экстравагантным домом, принадлежащим ей и Форресту. Он расположен в одном из самых известных районов Винчестера. Это навевает воспоминания о жизни, которую я изо всех сил старалась забыть.

Жизни, которая, возможно, никогда мне не предназначалась.

Мой разум и сердце все еще трепещут от такой возможности. За мое столь недолгое прошлое, я должна была задаться этим вопросом с самого начала. Было так много знаков. Теперь, оказавшись здесь, я не остановлюсь, пока не узнаю правду.

Собравшись, делаю глубокий вдох и поднимаю руку, чтобы постучать в дверь.

Мгновение спустя она открывается, и за ней стоит удивленная Гвен.

— Райан.

— Привет, Гвен. Извините, что беспокою, но я хотела бы зайти и поговорить с вами минутку.

Несмотря на теплоту улыбки, она колеблется и оглядывает тихую улицу.

— Я одна, — уверяю я.

Ее взгляд возвращается ко мне, с губ срывается нервный смех, и она качает головой.

— Конечно. Прости. Входи, — она отступает в сторону, пропуская меня.

Я осматриваюсь в большом фойе и вижу, что с моего последнего пребывания здесь, мало что изменилось.

— Прошу, присаживайся, — она жестом указывает на гостиную, где я устраиваюсь на большом цветастом диване. — Могу предложить тебе сладкий чай?

— Нет, спасибо.

Она садится напротив меня в кресло-качалку и складывает руки на коленях.

— Итак, чем обязана такому приятному визиту?

Решаю, что другого способа сделать это, кроме как сказать все напрямую, нет.

— Мне нужно вас кое о чем спросить. Это касается моих родителей.

Ее улыбка исчезает, в одно мгновение все ее поведение меняется. Потянувшись к изящной золотой цепочке на шее, она начинает ее теребить.

— Не уверена, чем могу здесь помочь. Я…

— Моя мать мне не родная?

Кресло-качалка внезапно останавливается, ее тело застывает от напряжения, и что-то похожее на страх написано на ее лице.

— Об этом ты должна поговорить со своими родителями, — шепчет она.

— Мы обе знаем, что я никогда не добьюсь от них правды. Вы единственная, к кому я могу обратиться с этим вопросом. Вы знаете их лучше, чем кто-либо.

— Да. А значит, я знаю, на что они способны. Оставь это, дорогая. Так для тебя безопаснее.

— Я не могу. Мне нужно знать. Я столько лет пребывала главным объектом ее жестокости, не зная, что такого сделала, чтобы заставить так сильно меня ненавидеть. — Эмоции клокочут у меня в горле, пробуждая болезненные воспоминания о прошлом. — Порошу, Гвен, — умоляю я.