Джаз. Великая история империи греха и порока

Кроме того, течение судебного процесса осложняло множество других факторов. Однажды утром в зале суда появился знаменитый боксер Джон Салливан[80], пожелавший наблюдать за процессом, о котором писали газеты всего мира. Его усадили на почетное место у скамьи присяжных, чтобы великий ирландец-боксер помог отомстить за своего соотечественника-полицейского. Тем временем пошли слухи о том, что сторонники обвиняемых подкупили присяжных; по обвинению в подкупе вскоре был арестован частный детектив Доминик О’Малли, знакомый подсудимого Чарльза Матаранга. У одного из подсудимых – торговца фруктами Эмануэля Полицци, не говорящего по-английски, – неоднократно случались припадки безумия (подлинного или симулированного), из-за которых заседание суда приходилось прерывать. Он топал ногами, простирался по полу и даже пытался укусить тех, кто к нему приближался.

Что думали присяжные об этом спектакле и о бесчисленном множестве путаных и неубедительных показаний, сказать было невозможно. Но многие из тех, кто в тот промозглый вечер 13 марта 1891 года оказался в зале суда – как и толпа новоорлеанцев, собравшаяся на улице возле Сент-Патрикс-Холла, – ни на минуту не сомневались в том, что хоть кого-то признают виновным. Из девяти подсудимых судья оправдал всего двоих – для обвинительного приговора не хватало доказательств, зато остальные семь были признаны виновными и должны понести наказание. Никакой другой исход дела – если верить газетам – не был бы удовлетворительным[81].

В половине второго в комнату присяжных наконец постучали[82]. Шериф Габриель Вильер спешно вошел внутрь. По залу суда пробежал нервный шепоток, а несколько минут спустя шериф, выйдя из кабинета присяжных, направился к судье Джошуа Г. Бейкеру. Затем Вильер позвонил в тюрьму и приказал доставить заключенных в суд для оглашения окончательного вердикта.

Судья Бейкер велел всем, кроме адвокатов и представителей прессы, покинуть зал суда. Беспокойная толпа, собравшаяся снаружи, бурлила и волновалась все больше. Секретарь полиции Вандерворт, предчувствуя беду, позвонил в центральный участок и вызвал наряд, чтобы в случае чего суметь сдержать эту толпу. Полиция не хотела, чтобы обвиняемые пострадали – по крайней мере, до оглашения вердикта.

Около половины третьего двенадцать присяжных вошли в зал суда. Большинство из них отвело глаза от обвиняемых. Обычно это дурной знак для подзащитных (немногим присяжным нравится смотреть в глаза людям, которым они выносят обвинительный приговор), но здесь причина могла быть иной. Обвинения в подкупе создали вокруг присяжных атмосферу подозрения, и они знали, что любое их решение будет встречено скептически.

Председатель коллегии присяжных Якоб Зелигман вручил письменный вердикт секретарю, а тот передал его судье Бейкеру. Велев обвиняемым встать, судья развернул листок и около минуты молча смотрел на него. Репортеры позже отметили, что взгляд его был неодобрительным. Затем он зачитал написанное.

Вердикт шокировал почти всех собравшихся. В случае трех обвиняемых, включая предположительно невменяемого Полицци, присяжные разошлись во мнениях, и поэтому всем троим предстояло повторное слушание. Остальные шестеро – от богатого грузоперевозчика Мачеки до Аспери Марчези, мальчишки, обвинявшегося в том, что он свистом предупредил убийц о приближении начальника полиции, – были единогласно признаны невиновными.

Такое решение заставило собравшихся «развернуться и уставиться друг на друга в немом изумлении»[83]. Но затем раздались крики – как в здании суда, так и снаружи. Репортеры окружили присяжных, собиравших вещи, чтобы уйти, и засыпали их вопросами, но они отказались комментировать свое решение. Шериф Вильер, зная, как присяжных встретят снаружи, посоветовал им покинуть здание через черный ход. Но обсудив проблему, присяжные решились выйти на суд горожан через центральные двери. И хотя толпа снаружи была настроена воинственно, присяжным удалось протиснуться сквозь нее без вреда. Мальчишка, убежденный в том, что присяжных подкупили, крикнул одному из них: «Так сколько же вам заплатили?»

Девятерых обвиняемых встретили враждебно. Шестерым из них, несмотря на снятие обвинения в убийстве, предстояло вернуться в тюрьму – они продолжали обвиняться по другим статьям. У здания суда их ждали полицейские фургоны. Толпа бесновалась. Но арестованных все же удалось посадить в фургоны без эксцессов и увезти под свист и улюлюканье.