Джефферсон Уинтер. 4 книги

Далее мое внимание привлекли следы от покрышек. Они были идентичны нашим следам, что само по себе еще ни о чем не говорило. Вчера здесь весь день каталась полиция, да и мы тоже. У многих машин одинаковые покрышки.

Но следы подходили вплотную к ржавой стальной двери, и следы были не единичными. Насколько я мог судить, кто-то приезжал и возвращался как минимум четыре раза, каждый раз останавливаясь на одном и том же месте.

Когда я заметил эту маленькую деталь, у меня волосы на загривке зашевелились. Мы находились в самом конце тупика, места здесь было достаточно, чтобы четыре машины встали в ряд. Я мог поверить, что две машины могут подъехать и припарковаться на одном и том же месте, но не четыре же!

Необходимость вставать каждый раз на одно место может быть продиктована только необходимостью подъехать как можно ближе к двери. А она может быть чрезвычайно острой, если в наличии есть бомж, который не в восторге от того, что его вырубили, засунули в багажник и привезли сюда.

Трехэтажное здание справа когда-то служило офисом. Слева была высокая кирпичная стена, которая могла быть чем угодно. Она была длинной, и в нее-то и упирался тупик. На уровне третьего этажа было несколько окон, а снизу — ржавая дверь.

Слой пыли перед дверью был нарушен, и рассмотреть чьи-либо следы не представлялось возможным. Может, здесь был только один человек, а может, и трое. Никто, кроме меня, не обратил внимания на следы от покрышек, а даже если и обратили, значимости не придали. Все столпились вокруг машины так, как будто это был святой Грааль.

Замок на стальной двери был смазан совсем недавно и легко поддался отмычке. Дверь открылась без единого скрипа. Изнутри вырвался удушающий и всепоглощающий запах протухшего мяса, способный сбить с ног.

— Подойдите сюда, — выкрикнул я.

Троица отклеилась от «ниссана» и поспешили ко мне. Ханна подбежала первой, сразу за ней Тэйлор.

— Господи, — прошептала она, сморщив нос. — Это не есть хорошо.

— Ждите здесь, — сказал Тэйлор Ханне и Элрою. — Если это место преступления, его обстановку нельзя нарушать.

Ханна хотела вступить в спор, но не стала. Она отошла на шаг в сторону, где запах ощущался не так сильно, и мы с Тэйлором зашли внутрь. Входная дверь вела в узкий коридор, и здесь уже местами можно было разобрать следы. В углах под потолком висела паутина.

Через три метра от входа был крутой поворот направо, в темноту. Стены немного отражали свет, но не в достаточной степени. Мы могли рассчитывать только на свои фонари. Запах становился все интенсивнее.

Дойдя до дверного проема, мы остановились. Из следующего помещения доносилось жужжание большого количества мух. Я вошел первым и направил свет фонаря во все четыре угла. Площадь была большая, воздух сюда не поступал, и запах был такой плотный, что казалось, он вот-вот материализуется. Изначально это помещение предназначалось для ремонта транспорта — тут была смотровая яма и заржавевший гидравлический подъемник. Через двойные ворота проехал бы достаточно крупный грузовик. А посредине на полу лежали два трупа.

Тела были полностью покрыты трупными мухами — огромными, раздутыми, отъевшимися. Мухи кружили над телами, ползали то тут, то там в поисках мягких и влажных мест.

— Мы должны уйти, — сказал Тэйлор. — Здесь должны работать судмедэксперты.

— Ты можешь уйти, а я остаюсь. Я никуда не пойду, пока все хорошенько не осмотрю. Это не обсуждается.

— Вы нарушите обстановку.

— Обещаю быть осторожным.

Тэйлор обреченно вздохнул.

— Вы точно устроите меня на работу в Сан-Франциско?

— С работой проблем не будет, Уайатт, ты бы лучше побеспокоился о нашем пари.

— Думайте, думайте, Уинтер.

Тэйлор повернулся и вышел. Шаги в коридоре затихли, свет фонаря попрыгал вверх-вниз и погас. Шевелящиеся в свете фонаря мухи создавали впечатление, что люди на полу все еще живы.

Я дождался, пока не стихнут все звуки, кроме жужжания мух, и подошел к ближайшему телу. Мои шаги в этой тишине были оглушительно громкими. Они рикошетом отскакивали от бетонных стен — каждый шаг, как выстрел. Каждый вдох отдавался в голове.

Но все эти звуки затмевало жужжание прожорливых мух.

Я стал водить фонарем по широкой окружности вокруг тела в поисках крови. Если уметь читать кровь, она может рассказать очень интересные истории. Нынешняя кровь и положение трупа громко кричали о том, что здесь состоялась казнь. Затем я осветил с головы до ног человека, обутого в разные ботинки.

Белый мужчина, средних лет, метр семьдесят пять. Голова повернута влево. Впалые щеки, запавшие глазницы, недельная небритость. Лицо худое и голодное. Уличное лицо. Морщинистая кожа походила на старый мрамор с прожилками. Жара только ускорила процессы разложения и раздула тело.

Посреди лба было входное отверстие диаметром в сантиметр. Ожоги по краям раны и остатки пороха, окрасившие кожу вокруг нее, говорили о том, что выстрел был произведен в упор.