Джефферсон Уинтер. 4 книги

— Мне нужно было, чтобы ты воспринял меня всерьез. Он — моя первая жертва, кстати.

Теперь нахмурился Уинтер:

— Не первая. Чтобы научиться так убивать, нужно тренироваться.

— Ты уверен?

Уинтер внимательно смотрел на нее, но не нашел никаких признаков неискренности. Он снова вспомнил, как происходило убийство Омара. Тогда внимание Амелии было приковано к Уинтеру. Было ощущение, что Омар — это лишь побочный эффект.

— Ты психопатка, в этом сомнений нет, — сказал он. — Но ведь ты убиваешь не чтобы лишить кого-то жизни. Ты таким образом демонстрируешь контроль, чувствуешь себя в безопасности. Долго пришлось убеждать Нельсона убить Лестера и Мелани?

Амелия задумчиво постукивала кончиками пальцев по губам. Уинтер наблюдал за ее движениями, и его сердце стучало в такт ее ударам. Вдруг она резко встала, положила пистолет на тумбочку, расстегнула куртку и подняла кофту. Ее бледный живот был покрыт ожогами от затушенных сигарет. Десятки уродливых шрамов перемежались с гладкой кожей. Она провела рукой по коже, прошлась по контуру шрамов.

— Их всего шестьдесят три, и я помню, как был сделан каждый из них.

— Видимо, ими ты себя и оправдываешь. Как ты только спишь ночью… Раз над тобой издевались, ты думаешь, что имеешь полное право разрушать чужие жизни. Знала бы ты, сколько раз я уже все это слышал. Как же это скучно.

Амелия опустила кофту и расправила ее.

— Думаешь, что ты такой умный? Ничего подобного. Ведь ты на самом деле ничегошеньки не знаешь.

— Я знаю достаточно, чтобы предположить, что твоей первой жертвой стал человек, который сотворил с тобой все это.

— Я же уже сказала: первым был повар. А что ты привязался к первой жертве? Какая разница, был он первым, или вторым, или десятым?

— Его звали Омар.

— И что? Можно подумать, что раз у него было имя, он был реальным.

— Но он был реальным.

Она улыбнулась, но ничего не сказала.

— Ну хорошо. Если он был твоей первой жертвой, как тебе удалось так безупречно его убить?

Она улыбнулась шире, и показались кончики ее зубов.

— Кошачьи черепа мягче человеческих, но я получила представление о том, чего ожидать.

Сколько Уинтер ни вглядывался, признаков того, что она врет, он не находил.

— Спасибо, что поделилась.

— Пожалуйста. Где твой паспорт? — вдруг посерьезнев, спросила она.

— Что?

— Твой паспорт. Где он?

— В чемодане.

Она подошла к чемодану, открыла его и, пошарив внутри, нашла паспорт. Демонстративно подняв его повыше, чтобы Уинтеру было хорошо видно происходящее, она уронила его в карман своей куртки.

— Почему я?

— И ты еще меня называешь нарцисской, — улыбнулась она. — Запомни: не все в мире крутится вокруг тебя, Джефферсон.

— Нет, случайностью это быть не может. Ты специально выслеживаешь именно меня. Почему?

— Может, ты и сам это поймешь к моменту нашей следующей встречи. А может, и не поймешь. Вот так мы и узнаем, действительно ли ты так умен, как тебе кажется. — И она засмеялась. — Очень приятно было с тобой поболтать, но мне уже надо бежать.

— У меня есть еще один вопрос. В кафе ты сказала, что я — проект. Что ты имела в виду?

Амелия явно не собиралась отвечать на этот вопрос.

— Мы с тобой похожи больше, чем ты думаешь.

— У меня нет с тобой ничего общего, — замотал головой Уинтер.

— Есть. Ты — такой же заложник своего опыта, как и я. Разница только в том, что у меня не все шрамы запрятаны внутри.

— Неужели ты думаешь, что ты меня знаешь? Это же совсем не так.

— Не так? Готова поклясться, что, когда ты закрываешь глаза, ты мечтаешь о крови. Разве не так? В твоих снах она льется рекой, а думаешь ты о том, как бы получше поиграть в бога. Разве может что-то быть круче, чем держать в руке этот единственный вдох между жизнью и смертью? Я это знаю, и ты это знаешь.

— Ты ошибаешься.

— Нет, не ошибаюсь.

В мгновение ока Амелия приблизилась к нему почти вплотную. Он снова ощутил ее запах и увидел всю ее маскировку. Она была настолько худощавой, что ее могло ветром сдуть. Она замерла, а потом, поворачивая голову из стороны в сторону, стала рассматривать лицо Уинтера сантиметр за сантиметром, словно пытаясь запомнить его наизусть.

— Я тебя не боюсь, — прошептал он.

— Боишься.

Амелия встала, взяла его телефон и швырнула в другой конец комнаты. Он приземлился рядом с туалетным столиком.

— Ляг на живот, руки за голову.

Уинтер перевернулся и услышал щелчок наручников. Подняв голову, он увидел, что она обвивает цепь вокруг изголовья кровати и крепит браслет на его запястье. Жестами она приказала ему поднять голову, чтобы засунуть в рот кляп. Платок был сухой и шершавый. Проверив, что наручники и кляп надежно закреплены, блондинка направилась к двери. Перед выходом она выключила лампу и снова включила свой фонарик. Дверь открылась, затем закрылась, и Уинтер остался один.

Что дальше? В наручниках он не мог подняться с постели, а с кляпом не мог позвать на помощь. Но даже и без кляпа кричать смысла не было, Мендоза все равно не услышит. Между ними две жароупорные двери, два лестничных пролета и целый этаж. Он не докричится до нее.