Супер! Я отправляю фотографию Тристану, а следом посылаю сообщение:
Я только хмыкаю.
С нетерпением жду ответа. Наконец приходит сообщение.
Взволнованно улыбаюсь. Наконец-то у меня появилась хоть небольшая зацепка. Не представляю, к чему она приведет; лишь надеюсь, это не пустышка.
Проверяю телефон… Ни одного пропущенного звонка.
Завожу машину и вливаюсь в поток проезжающих мимо автомобилей, ощущая, как внутри шевелится страх.
Ночью бывает хуже всего – постель без Джеймисона кажется холодной. Вместо него рядом со мной пустота.
Сердце мучительно ноет в груди.
Я так по нему скучаю, но с каждым днем все больше теряю надежду его вернуть.
Я лежу на диване, уставившись в телевизор. Подушка под головой уже промокла от слез. Прошло три дня с тех пор, как Джеймисон попал под машину, шесть – с нашей последней встречи… Я не ем, практически не сплю. Чувствую себя словно в аду.
Хуже всего, что прошлым вечером я не сдержалась. Стыдно вспоминать, как заявилась к нему домой и, рыдая под камерой наблюдения, умоляла меня впустить. Он так и не открыл, а полчаса спустя консьерж вывел меня из здания.
Стыд и позор, но я не знаю, как быть. Джеймисон не хочет меня видеть, не желает разговаривать. Его любовь словно бы исчезла без следа, а драгоценные моменты, что мы пережили вместе, уже ничего не значат. Как будто я для него оказалась лишь временным увлечением. Впрочем, кто знает? Может, так и есть?
Ему всегда отлично удавалась роль холодного, надменного генерального директора, однако сейчас он просто превзошел себя. Его ничуть не тронули мои рыдания и мольбы перед камерой.
Взяв в руки мобильник, отправляю ему очередное сообщение.
На экране вдруг появляются точки – Джеймисон печатает. Я резко сажусь, сердце готово выпрыгнуть из груди. В первый раз за эти дни он хоть что-то отвечает.
Не отводя глаз, я наблюдаю за прыгающими точками, нетерпеливо ожидая, когда они сложатся в слова. Они вдруг замирают. Что случилось? Где же сообщение?
Затаив дыхание, смотрю на телефон.
Точки снова приходят в движение. Я улыбаюсь сквозь слезы. Да! Он все же отвечает. Жду не дождусь.
И снова точки останавливаются.
– Да напиши ты уже, черт возьми! – раздраженно бросаю я.
Но и полчаса спустя от Джеймисона не приходит ни одного слова.
Внутри поднимается злость. Как он смеет просто игнорировать меня? Кем возомнил себя этот придурок?
Почти сразу же приходит ответ.
Недоверчиво читаю сообщение, потом еще раз и еще, не обращая внимания на струящиеся по щекам слезы. О чем он говорит? Неужели предлагает просто обо всем забыть и жить дальше как ни в чем не бывало? Чертов засранец!
Резко поднявшись на ноги, со всей силы швыряю телефон через комнату. Он ударяется о кофейный столик, экран разбивается. Я в такой ярости, что уже не контролирую себя. Бросаюсь в ванную, встаю под душ и безутешно реву, не способная остановиться. Рыдания разрывают грудь, с губ срываются всхлипы. Я приваливаюсь к отделанной плиткой стене. По щекам текут жгучие слезы – от гнева, разочарования, боли в разбитом сердце.
Я знала, что так произойдет. Где-то в глубине души подспудно ждала именно такого финала.
Но, черт возьми, как же больно…
Я сгорбился на заднем сиденье лимузина, собираясь с силами для следующего шага.
– Вы уверены? – спрашивает Алан, открывая дверцу.
– Да. Раз уж так случилось, хватит прятаться, – поясняю я, вылезая из машины.
Бросив взгляд на вывеску с надписью «Полицейское управление Нью-Йорка», распахиваю дверь и вхожу внутрь.
– Чем могу помочь, сэр? – улыбается полицейский за стойкой регистрации.
– Я Джеймисон Майлз и пришел, чтобы сдаться.
– Вас разыскивают? – хмурится полицейский.