Джеймс Поттер и Зал Пересечения Старейших

Наконец, фантом мадам Делакруа с усилием поднялся, ее челюсть широко распахнулась, дальше любого логического предела. Что-то порвалось там, в раскрытом ужасном рте. Он излился на землю впереди. Тело фантома уменьшалось по мере того, как оно изливалось изо рта. Это было похоже, словно фантома вывернули наизнанку через его собственный рот, то, что осталось ничком лежало на земле, корчащееся и отвратительное. Это была мадам Делакруа, какая она есть на самом деле, каким-то образом перенесенная сюда из ее удаленного безопасного места и извергнутая из ее куклы. Она распласталась на полу, словно испытывая сильную боль, ее фигура была изможденной и костлявой, ее глаза - пустые серые шары - слепо уставились в потолок.

 

- Астрамаддукс, ты призвал меня в смертоносное время, - сказал Мерлин, его низкий голос наполнил пещеру как шум тысячи морей. Он отвернулся от жалкой фигуры мадам Делакруа, снова взглянув на съежившегося призрака. - Деревья проснулись для меня, но они почти немы. Даже земля спит, спит века. Ты вернул меня для себя и только для себя. Ты был негодным слугой, когда я согласился учить тебя и только вернувшись я осознал глубину своей ошибки. Я освобождаю тебя от служения мне. Уходи.

 

Мерлин поднял свободную руку и повернул ее ладонью в сторону призрака Астрамаддукса. Призрак побледнел еще больше и отшатнулся, вскинув руки, словно желая защититься.

- Нет! Нет! Я был предан! Пожалуйста! Не изгоняйте меня! Я выполнил свой долг! Я был верен! Нееееееееет!

 

Последнее слово растянулось и поднялось до визга, в то время как призрак, казалось, съежился. На мгновение он принял форму голубой дриады, преклоненной и отчаявшейся, но затем потерял всякую форму вообще. Он уменьшился, и Джеймс увидел, что он сжимается с той же скоростью, с какой Мерлин закрывал свою ладонь, словно волшебник сжимал Астрамаддукса в своей протянутой ладони. Последнее слово призрака перешло в вопль ужаса, убывающий, как будто призрак уменьшился до яркой мерцающей точки света. Призрак растворился, исчез, оставив только эхо своего последнего крика.