Джейн, анлимитед

Джаспер, который, разумеется, не может ничего ответить, заходит в лифт. В задней стенке лифта обнаруживается еще одна дверь. Когда они спускаются на цокольный этаж, обе двери открываются: одна – на лестничную площадку внутри Дома, другая – наружу, к солнечному свету, тени и порывам ветра. Джаспер торопится на травку, Джейн заслоняется рукой от света. Шум моря, бьющегося о скалы далеко внизу, пугает ее: она едва не забыла, где находится. Джейн следует за псом по колючим неухоженным кустарникам на покрытую травой лужайку. Джаспер стесняется справлять свои дела при ней: каждый раз, поймав ее взгляд, он опускает ногу и прячется за куст или холмик, чтобы попытаться снова. Наконец он добегает до северо-западного угла Дома, оглядывается и исчезает. Джейн полагает, что с учетом их новых отношений тоже вряд ли смогла бы справить нужду у него на глазах. Она стоит, тактично дожидаясь его возвращения. Когда пес появляется, бросив на нее еще один из своих непонятных взглядов, она с беззаботным видом продолжает путь в сторону сада.

В саду мистер Вандерс, стоя на коленях, грациозными движениями впивается в землю лопатой. Вся площадка усеяна множеством больших ям, Джейн даже удивляется, как Джаспер не провалился в одну из них. Пес бросается к островку кустарниковых сосен, она следует за ним.

Когда они оказываются между деревьями, Джаспер ведет ее вниз по склону. Она следует за ним, скользя по грязи, спотыкаясь о камни, шурша палой хвоей и бурча под нос всякие нехорошие слова о несправедливом устройстве мира, где люди вынуждены передвигаться только на двух ногах. Когда она наконец приземляется на что-то, похожее на твердую землю, то видит, что пес привел ее в крошечную бухточку, по форме напоминающую полумесяц, с гладким темным песком. Из воды торчит кривой деревянный столб. Джейн интересно, швартуются ли здесь маленькие лодки вроде той, что Айви сделала с братом.

Дует сильный холодный ветер, Джейн дрожит. Увидев это, Джаспер подбегает к стыку скалы и кустарника, где нет ветра. Он ложится и призывно поскуливает, приглашая присоединиться к нему. Джейн садится рядом.

Что-то неуловимо связанное с ветром, водой, песком и добротой Джаспера побуждает Джейн притянуть пса ближе, обхватив за шею. Довольный, он высовывает язык, на морде появляется выражение абсолютного собачьего счастья. Это с трудом вяжется с образом того высокоинтеллектуального создания, с которым она весь день вела умные разговоры, но очень мило. Она наконец задает вопрос, который не дает ей покоя:

– Откуда ты знаешь, что я из этого мира, Джаспер? Откуда ты знаешь, что я не из ваших?

Он задумчиво склоняет голову.

– Не можешь сказать? – спрашивает Джейн.

Он кивает. Затем поднимает свой дрожащий нос к небу и тихо мелодично завывает. Они еще долго сидят вместе, наблюдая за водой.

Потом, когда они вновь пересекают лужайку на обратном пути, Джейн видит, что миссис Вандерс присоединилась к мужу. Она стоит на коленях возле него и что-то мрачно бормочет ему на ухо. Мистер Вандерс кивает, хмурится и чихает. Ветер доносит до Джейн обрывки ее фраз: «Из всех дней до [непонятно]», «Ты же понимаешь, я сейчас не могу обратить его внимание на это [непонятно]» и «Я бы шею свернула тому, кто осмелился [непонятно]».

Джейн понятия не имеет, о чем идет речь. О скульптуре Бранкузи? О Филиппе Окада с его пистолетом? О Грейс Панзавекки? На случай, если это она что-то «посмела», приближается Джейн осторожно.

– Ты. – Миссис Вандерс перестает шептать и поднимает глаза на Джейн.

– Да, – отвечает Джейн. – Всем привет. Как дела?

– Ха! – с сарказмом восклицает экономка. – Прекрасно! Превосходно! Великолепно!

– Понятно, – с сомнением кивает Джейн.

– Муж говорит, что ты хотела у меня что-то спросить, – произносит миссис Вандерс.

– Да? – Джейн растеряна. – А, ну да. Картина на лестничной площадке второго этажа, такая высокая, с изображением зонтика. Откуда она взялась?

– Откуда взялась картина с изображением зонтика? – удивляется миссис Вандерс. – Это и есть твой вопрос? Ее нарисовал друг Октавиана Трэша Первого, Хорст Мэллоу, больше ста лет назад. Посредственный художник и очень странный человек. Октавиан попросил у него картину, изображавшую подводных существ, ищущих утешения в лесу анемонов, но вместо этого Мэллоу нарисовал зонтик в комнате. А потом исчез. Пропал. Испарился!

– Испарился, – повторяет Джейн. – Нет, одна буква лишняя.

– Что?

– Не важно.

– Это все, о чем ты хотела меня спросить? – негодует миссис Вандерс. – Мне казалось, твое любопытство связано с твоей тетей!

– О да! – воскликнула Джейн, вспомнив. – Конечно! Так и есть. Мне очень интересно, откуда вы знали мою тетю.

Миссис Вандерс смотрит на Джейн непроницаемым взглядом.

– До сегодняшнего дня ты была в курсе того, что мы с твоей тетей были знакомы?

– Нет, но я только что увидела ее фотографию на вашей стене.

– Ты знала, – продолжает миссис Вандерс, – что она время от времени посещала Праздники в Ту-Ревьенс?

Джейн хлопает глазами:

– Когда? Кто ее приглашал? И почему?