Джейн, анлимитед

– Верно, – кивает Патрик. – Когда кто-то из агентов умирает, мы проводим внутреннее расследование – в рамках дозволенного, конечно. Мы копнули глубже насчет Магнолии, и наши люди из Аргентины сообщили, что, когда ее корабль проходил пролив Дрейка, у нее был грипп и она не покидала своей каюты. Из других наших источников стало известно, что у нее был грипп в Антарктиде на исследовательской базе и она не выходила из своей комнаты. Следующее, что нам удалось узнать: она вышла из своей комнаты в Антарктиде, попала в метель и умерла.

– Но зачем ей выходить, если у нее был грипп?

– Ты упускаешь главное, – говорит Патрик. – Я говорю о том, что никто из тех, с кем мы разговаривали, не в глаза видел ее. Никто не может подтвердить, что видел ее на корабле или на Антарктическом полуострове. Она все время была «в своей каюте» или «в своей комнате», но нам так и не удалось выяснить, откуда взялась эта информация. И мы не нашли никаких доказательств того, что твоя тетя вылетала из какого-нибудь американского аэропорта и прилетала в какой-нибудь аэропорт Южной Америки. Ты понимаешь, о чем я? Мы не уверены в том, что Магнолия вообще была в Антарктиде. ЦРУ классифицировало ее как погибшего агента, но мы не смогли узнать, как и где она умерла на самом деле.

Тело Джейн – океан, лишенный всяких чувств, всякого ощущения времени. «Она знала, – думает Джейн. – У нее был план. Она оставила мне свою шерстяную шапку. Она взяла с меня обещание приехать сюда. Она передала мне сообщение».

Джейн сидит прямо и глядят на Патрика сквозь темноту.

А что, если…

– О, ради всего святого! – неожиданно восклицает Патрик. Он смотрит в море.

– Что это?

– Эта женщина – часть задания, – говорит он, указывая на небо над водой.

Джейн поворачивается, чтобы увидеть, на что он смотрит, и замечает нечто большое, продолговатое, едва различимое на фоне ночного неба. Это похоже на зависшего в небе кита с несколькими мигающими лампочками там, где должен быть живот. Это… дирижабль?

– Долбаный цеппелин, – ругается Патрик.

– Цеппелин!

– У нее есть вертолет, у этой дамы, и гидроплан, но она решила забрать детей, произведения искусства и мою сестру на своем цеппелине. Это значит длинные веревки и лишний стресс для Айви, которая будет переживать, чтобы не уронить Кристофера, Грейс, Рембрандта или Бранкузи в воду. Это перебор!

– Как сюрреалистично, – говорит Джейн.

– Это романтично! – с презрением говорит Патрик. – Отправиться выполнять спасательную миссию на дирижабле.

В его голосе слышится искреннее отвращение.

Джейн фыркает, и Патрик все же начинает смеяться.

Слишком темно, чтобы разглядеть, что происходит. Кажется, прошла целая вечность – и вот наконец дирижабль скрывается за облаками.

Патрик поднимается на ноги.

– Оставайся здесь, – говорит он Джейн, бежит к пляжу со своим фонариком и несколько раз мигает им в направлении воды, подавая условный сигнал.

Вскоре Джейн видит, как «Айви» возвращается, а затем слышит рев приближающегося двигателя. Когда лодка подплывает ближе к берегу, кто-то прыгает в воду и движется в сторону пляжа. Лодка снова уходит – видимо, чтобы пришвартоваться с другой стороны острова.

Патрик возвращается к зарослям не один, с ним Филипп Окада, промокший до нитки и дрожащий.

– Привет! – говорит Джейн.

– Привет! – отвечает Филипп, проводя рукой по влажным волосам. Кажется, он вовсе не удивлен тем, что видит ее здесь. На нем черная одежда и оранжевые конверсы.

– С Айви и детьми все в порядке? – спрашивает она.

– Да.

Патрик раздвигает ветки, тянется к замаскированной под скалу двери и открывает ее. Филипп шмыгает внутрь.

– Ты идешь? – спрашивает Патрик у Джейн.

– Я догоню.

– Уверена?

– Иди. Я скоро.

Джейн остается одна на ночном пляже. Облака быстро плывут по небу, волны с силой ударяются о берег. Она больше не дрожит.

У Джейн словно выросли корни. У нее есть гнев, у нее есть горе. Теперь она проснулась и сосредоточилась на них. Она не одинока. Где-то там, на дирижабле, ее подруга. В Доме ждет собака. Там же – люди, у которых есть ресурсы. Зонтик, который она собирается восстановить. Сообщение от тети Магнолии. И семя нового вопроса – пока только семя, которое будет расти, если Джейн почувствует, что его нужно взращивать, – о том, что, может быть – пока только может быть, – что-то потерянное найдется.

Откуда-то из недр Дома доносится звон колокола – сладкий и чистый, как мелодия ветра.

Миссис Вандерс, маленькая девочка, Киран, Рави или Джаспер?

Тетя Магнолия?

Джейн думает.

Куда мне пойти?

Глава, в которой кто-то теряет душу, а Шарлотта ее находит

Джейн принимает решение.

Что, если исчезновение Шарлотты – ключ к разгадке?

– Хорошо, Киран, – говорит Джейн, пока они спускаются по лестнице. – Я пройдусь с тобой, и ты сможешь рассказать мне о Шарлотте.