Джейн Остен расследует убийство

Ни Джейн, ни Генри не делают ни малейшего движения, чтобы притронуться к еде. Желудок Джейн скручивает от чувства вины, а Генри потягивает портвейн мистера Остена и мрачно бормочет что-то, глядя на тлеющие угли в камине. Оставшись наедине с родными, Джейн сквозь хриплые рыдания рассказывает, как неправильно истолковала попытку Джорджа сообщить, что он нашел золотое ожерелье мадам Ренар в кустах возле Дин-хауса.

– Это все моя вина, если б я была внимательнее, то поняла бы, что он жестами показывал не «печенье»!

– Джейн, ты не можешь винить себя за это. – Мистер Остен снимает очки и массирует переносицу. – Ты виновата не больше и не меньше, чем все мы. Мы все обязаны заботиться о Джорджи, и, боюсь, каждый из нас подвел его. Больше всего – его отец.

Но Джейн уверена, что если б она не была так увлечена Томом, то догадалась бы еще несколько недель назад.

– Как ты не понимаешь? Это я сказала Джеку, что Джорджи проголодался. Затем Джек упомянул пироги миссис Флетчер, и, конечно, Джорджи забыл, что он пытался мне сказать. Он ушел в счастливом ожидании ужина. Если б только я была не такой рассеянной, он показал бы нам ожерелье, и мы могли бы вместе пойти к мистеру Крейвену и объяснить, где он его нашел. Думаю, к делу отнеслись бы совсем по-другому, если б мы передали находку властям.

Кожа под водянисто-голубыми глазами мистера Остена дряблая и припухшая.

– Что сделано, то сделано, моя дорогая. Бесполезно…

– Ты должен немедленно написать мистеру Хейтеру. – Миссис Остен теребит кружевной край носового платка, прокручивая его между пальцами, как будто соединяет два коржа из сдобного теста.

– Напишу. – Мистер Остен похлопывает ладонью по беспокойным пальцам жены.

– Будет ли от этого какой-нибудь толк? – Миссис Остен опускает подбородок, хмурясь при виде печеночных пятен на тыльной стороне ладони мужа.

Сердце Джейн замирает. Уже слишком поздно, и она это знает.

– Ну, возможно… – задумчиво отвечает мистер Остен.

Генри сердито смотрит на камин. Полено прогорело до углей. Оно еще сохраняет форму, но один сильный удар кочергой – и крупинки сажи разлетятся в воздухе, а угли превратятся в кучку пепла.

– Нет, не будет. Не нужно давать маме ложную надежду, отец.

Миссис Остен подавляет рыдание. Мистер Остен берет жену за руки и, прищурившись, смотрит на сына.

– Все так, как сказала Джейн. – Генри снова переключает внимание на камин. – К делу отнеслись бы совсем иначе, если б мы тогда поняли, где Джорджи нашел ожерелье. А сейчас мы уже ничего не можем доказать. Все решат, что мы придумываем причины, по которым судья должен освободить его. Хотя, конечно, так и есть.

– Но это правда! – Джейн потирает виски пальцами обеих рук. Даже тусклый отблеск камина и слабые круги света от свечей причиняют боль ее глазам. – Убийца наверняка уронил ожерелье, когда убегал.

Генри допивает портвейн и тут же тянется, чтобы вновь наполнить бокал. Мистер и миссис Остен обмениваются хмурыми взглядами, но ни один из них не осмеливается возразить лейтенанту Остену. Тот наполняет свой бокал до краев, не потрудившись вернуть пробку в бутылку из синего стекла.

– Выходит, тебе все-таки не стоило записывать Джека Смита в уголовники.

– О, Джейн. Ты ведь этого не делала, не так ли? – Тон мистера Остена нехарактерно резкий. – Я же просил тебя оставить беднягу в покое.

В голове Джейн пульсирует еще сильнее.

– Это не значит, что Джек этого не делал. Он тоже мог выронить ожерелье, убегая. Джорджи всего лишь нашел его в кустах, а не среди вещей Джека.

Из-за двери гостиной доносится сдавленный крик.

Джейн и ее родные поворачиваются и смотрят на дверь. Та слегка приоткрыта.

– Это Салли? – спрашивает Джейн, хотя и так знает ответ на свой вопрос. Если это была не Салли, то у нее наконец появились доказательства того, что в доме священника водятся привидения.

Миссис Остен понижает голос до шепота:

– Я начинаю думать, что ты права, Джейн. Что-то ее беспокоит. Надеюсь, она не собирается уйти после Благовещения.

– Я поговорю с ней и выясню, в чем дело. – Джейн обеими руками поднимает нетронутый поднос с ужином.

На кухне Салли стоит спиной к двери, протирая тряпицей столовые приборы и бросая их в лоток. Пряди темных волос выбиваются из-под ее простого чепца. Джейн ставит поднос на выскобленный сосновый стол, отодвигая в сторону шаткую стопку чистой посуды, чтобы освободить место. Салли шмыгает носом и вытирает лицо тыльной стороной ладони.

– Спасибо, что приберегла для нас ужин, Салли. Мне жаль, что мы ничего не съели. Выдался тяжелый день, и у меня, в частности, пропал аппетит.

Салли отворачивается настолько резким движением, что Джейн видит очертания ее лопатки под шерстяным платьем.

– Я давно хотела с тобой поговорить… – продолжает Джейн. – Хотела спросить, все ли с тобой в порядке. В последнее время ты выглядишь немного… не в духе.

– Все хорошо, мисс, – бормочет Салли, со стуком складывая вилки и ложки на полку, не потрудившись разложить их по отделениям.

Джейн тянется к руке Салли, но не успевает дотронуться, потому что девушка вздрагивает и отстраняется.