Джейнсвилл. Как выживал маленький городок после закрытия завода General Motors

Мэри знает сообщество, понимает, что означает этот удар. В возрасте близком к пятидесяти, она проработала в M&I почти четверть века, с тех пор как ее наняли на начальную должность в филиале в южной части города, прямо возле завода. Клиентами Мэри были сотрудники GM или те, кто работал на поставщиков. Ее брат всю жизнь проработал на заводе водителем автопогрузчика, пока пару лет назад не ушел в отставку. Невестка все еще работает там.

Это ускоренное закрытие – без сомнения, ужасно, но Мэри беспокоится не только о сотрудниках GM. Lehman Brothers и Уолл-стрит полетели к чертям, что будет с M&I? Ее банк со штаб-квартирой в Милуоки является крупнейшим в Висконсине, а не только в Джейнсвилле. Она знает, что M&I хорошо диверсифицирован, менее уязвим, чем другие. Однако в последнее время Мэри думала, что было бы неплохо рассчитать фактический риск, с которым сталкивается та часть M&I, за которую она ответственна.

С этими двойным давлением, стучащим в голове весь день, – завод, ее банк – к вечеру Мэри чувствует себя обессиленной, когда возвращается в свой белый дом в колониальном стиле, где живет с мужем, менеджером по ипотечному кредитованию M&I, и двумя детьми. Стоя на кухне, Мэри заглядывает в гостиную, где ее пятнадцатилетняя дочь, Челси, сидит с друзьями. Мэри привыкла к тому, что дети приглашают друзей потусить в уютной гостиной с камином. Но не к такому. Десять подростков сидят на полу в большом кругу, никто не говорит ни слова. Некоторые плачут. В том числе и Челси.

Мэри входит в комнату, чтобы сказать «привет», и быстро замечает, что детей нельзя утешить. Она решает что лучшее, что можно сделать – уйти на кухню и принести им что-нибудь поесть.

Кухня просторная, с двумя кладовыми, паркетными полами, гранитными столешницами и видом на внутренний дворик и бассейн на заднем дворе. Хотя Мэри редко упоминает об этом публично, жизнь не всегда была такой шикарной. Ее отец был югославским иммигрантом, который мечтал о молочной ферме в Висконсине и воплотил свою мечту, поэтому Мэри выросла на маленькой ферме в сельском Уайтуотере. Ей было десять лет, когда у отца обнаружили рак, и он умер четыре месяца спустя. После они с мамой некоторое время жили на крохотном, в то время грязном и бедном, клочке фермы. В этот бедный период они как-то ходили по магазинам за продуктами, и мама вытащила из кошелька купон, который Мэри никогда не видела. Когда Мэри спросила, что это за купоны, ответ – талоны на еду – вызвал такой приступ смущения и страха, что она навсегда запомнила этот момент. Годы спустя, когда Мэри копила деньги на изучение финансов в Университете Висконсин-Уайтуотер, она уже решила, что станет банкиром – это способ служить другим и защитить себя. Сразу после выпуска она потеряла мать, у которой случился сердечный приступ, но не отступила от плана переехать в Джейнсвилл, где три года проработала в агентстве недвижимости, ожидая, пока банк возьмет ее на работу. За время долгого пути к должности президента местного банка, она стала одним из влиятельных граждан Джейнсвилла – председателем некоммерческой организации Noon Rotary, президентом Гражданского консультативного совета, председателем организации United Way, выдающейся женщиной Джейнсвилла с передовым опытом. Но все же, в глубине души, Мэри не забыла тот сгущающийся страх, что они с мамой потеряют то малое, что у них было.

Мэри все еще ощущает этот страх в потаенных уголках души, когда Челси заходит на кухню, рыдает и говорит, что у половины ее друзей в гостиной один из родителей потерял работу. Включая отца ее лучшей подруги Эрики.

Наблюдая за своей умной, чувствительной дочерью в слезах, Мэри понимает, что Челси не может увидеть в ней испуганную крестьянку, которая обнаружила, что без талонов на продукты нечего будет есть. Она знает, что Челси видит в ней банкира и известного человека, на которого всегда можно положиться, чтобы решить проблемы общества.

«Мама, – умоляюще спрашивает Челси. – Что ты будешь делать?»

Глава 8 «Когда закрывается одна дверь, открывается другая»

Июньские наводнения отступили, и Национальная чрезвычайная субсидия вливает федеральные деньги для оплаты временных общественных работ по сбору грязи, осушению болот, восстановлению фундамента. Поэтому, в Центре занятости все внимание Боба Борреманса теперь направлено туда, где, по его мнению, всегда должно было быть: на работников автопрома.

Конечно, хорошо, что губернатор и его комитет спасения пытаются сохранить завод General Motors, думает Боб, но, даже если это удастся, новая продукция не начнет идти по переоборудованным сборочным линиям в одночасье. Между тем, канун Рождества все приближается, и тысячи людей сталкиваются с неизбежной реальностью последнего рабочего дня. А после того как в июле на заводе отказались от второй смены, тысячи людей уже остались без работы. Почти год страна в кризисе, рабочие места на дороге не валяются. Люди не знают, куда податься. Боб чувствует тяжесть их отчаяния, апатию и отсутствие цели.