Джек-Брильянт: Печальная история гангстера

Не могла прийти. Появись она — и Алиса устроила бы грандиозный скандал. Джек послал к ней Хьюберта и Фрэнки Теллера с пинтой виски, чтобы «подсластить пилюлю», но дома они Кики не застали, на двери была записка: «Уехала к маме в Бостон». Фрэнки принес записку Джеку, и Джек сказал: «Поищите ее — она на улице. Посмотрите на вокзале — найдете. Она не уедет, не повидав меня». Через час поисков Фрэнки и Хьюберт увидели, как Кики идет по Тен-Брук-стрит к своему дому номер двадцать один, где у нее была квартирка на втором этаже. По словам Хьюберта, он подошел к ней и сказал: «Джек волнуется, где ты, Мэрион», а она ему ответила: «Передай своему Джеку, что у меня все хорошо, так хорошо, что хуже, черт побери, уже некуда. До утра, так ему и передай, буду дома, а потом уеду — я ему этого никогда не прощу. Главный, можно сказать, день в его жизни, а он бросает меня на четыре часа и сидит чокается со своей коровой, а мне только и остается, что в кино сходить, чтоб со скуки не подохнуть. В такой вечер — и в кино, виданное ли дело?!»

Тогда Хьюберт позвонил Джеку, и Джек, вернувшись к столу, стал пудрить Алисе мозги. Звонит, мол, Скелет Макдоуэлл, газетчик, срочно хочет со мной связаться. Надо к нему съездить, Лис. «Я так и знала. Давно уже тебя изучила». — «Слушай, Лис, — нашелся Джек, — я знаю, здесь тебе весело, но, может, съездишь все же со мной за компанию, а? Встреча у нас со Скелетом, правда, деловая, но Скелет ведь газетчик, не более того, говорить нам особенно не о чем — так что надолго я тебя не задержу. Поехали».

Алиса купилась и поцеловала Джека раскрытыми губами; он и сейчас видит, как пляшет у нее во рту язычок, пляшет и зазывает: «Входи парень, давай же». Улыбнулась, подмигнула, а он опустил руку и похлопал ее по пышной заднице — незаметно, чтобы не смутить священника и чтобы присутствовавшие, которые не сводили глаз с них обоих, не говорили потом сальностей про эту такую нежную, такую чистую женщину. Похлопал и встал. А она откинулась на стуле и проводила его улыбкой, настоящей улыбкой, зажмурив свои бирюзовые глаза и сказав: «Нет, я останусь здесь с Китти и Джонни». То есть с вдовой Эдди и ее сыном, которые сидели с ней рядом, — семейственная ты моя. Он чмокнул ее на прощанье и бросил взгляд на ее зеленую шляпку, из-под которой выбивались воздушные Тициановы кудри. Кудри победительницы.

— Только недолго, — сказала она. — Здесь так весело.

— Через полчаса буду, — пообещал Джек, касаясь кончиками пальцев ее щеки. — Можешь не беспокоиться.

И направился к выходу. Был уже час ночи, оставалось еще человек тридцать, когда он повернулся спиной к собравшимся, прошел вдоль стойки, мимо покойников, бесстрастно взиравших на него с развешанных по стенам фотографий, и вышел через вращающиеся двери.

СМОТРИТЕ В КИНОТЕАТРАХ ОЛБАНИ

18 ДЕКАБРЯ 1931 ГОДА

СТРЭНД (самый высококачественный экран, лучший звук в штате Нью-Йорк)

ДЖОРДЖ БЭНКРОФТ в фильме «Прихоть богача»

ХЭРМАНЕС-БЛИКЕР-ХОЛЛ (Дворец искусств Олбани)

РОНАЛД КОЛМЭН в фильме «Нечестивый сад»

ЛЕЛАНД (чистейший звук)

БИЛЛИ ДОУВ в фильме «Возраст любви»

ПАЛАС (демонстрируются фильмы «Капитолия»)

ЛЕО КАРИЛЬО в фильме «Виновное поколение»

МЭДИСОН

МЭЙ КЛАРК в фильме «Мост Ватерлоо»

КОЛОНИСТ

ЭНН ХАРДИНГ в фильме «Преданность»

ПАРАМАУНТ

УИЛЕР и ВУЛСИ в фильме «Крючок, леска и грузило»

ПАРАМАУНТ

МЭРИАН НИКСОН и НИЛ ГАМИЛЬТОН

в фильме «Погасшее пламя» (модернизированная версия «Ист-Линн»)

ОЛБАНИ

УИЛЕР и ВУЛСИ в фильме «Мертвецки пьян».[79]

Джек стащил с себя синие брюки и остался сидеть на кровати в черных стоптанных туфлях и в темно-синих носках с белыми стрелками. Он повесил брюки на выдвинутый ящик вычурного комода, и они тоже упали — правда, не сразу, несколько секунд повисели. Джек в тот вечер здорово перебрал, надо же было выпить со всеми, однако то ли от выпитого на дорожку виски, то ли от предвкушения любовных утех голова у него, пока он ехал к Мэрион, прояснилась. Обворожительное личико, желанное упоительное тело, которое полностью принадлежит ему одному, чутко реагирует на малейшее его прикосновение, на все его прихоти. Подымаясь по лестнице на второй этаж, он уже мысленно наслаждался тем, как она ему улыбнется, когда он ее поцелует, радовался от одной только мысли о том, как они сядут и посмотрят друг другу в глаза. И это происходило каждый раз — за почти два года их знакомства ее притягательность нисколько не уменьшилась.

— Я слышал, ты собираешься в Бостон?

— Правильно слышал.

— Даже не сказав «до свидания»?

— Подумаешь, одним «до свидания» больше, одним меньше. Мы с тобой только и делаем, что говорим друг дружке «до свидания».

— Никуда ты не поедешь. Завтра мы с тобой отправимся в горы, выпьем со старым Брэди в Хейнс-Фоллсе. Погода пока стоит отменная.

— Знаю я цену твоим обещаниям! Никуда мы не поедем.

— Обязательно поедем. Фрэнки заедет за тобой в полдень, встретимся в конторе у Маркуса, оттуда и тронемся.

— А что скажет твоя дорогая Алиса?

— Я пошлю ее в магазин.

— Что-нибудь обязательно случится, и мы не поедем.

— Нет, поедем. Можешь мне поверить. Даю слово.