Джек и Джилл

Несколькими минутами позже, сцепив мизинцы, братья восстановили дипломатические отношения, а затем плюхнулись на стулья перевести дух.

— Сегодня доктор разрешил мне целый час посидеть на террасе, — сообщила им Джилл, до этого с интересом наблюдавшая через окно за событиями в саду. — Сможете перед уходом в школу спустить меня вниз? С вами мне будет совсем не страшно, — добавила она тоном, каким обычно говорят о далеких и заманчивых, но полных опасностей путешествиях.

— Разумеется, сможем. Вперед, принцесса, — откликнулся Джек, радуясь, что девочке с каждым днем становилось все лучше.

На скрещенных стульчиком руках братьев она была тут же доставлена вниз и устроена на террасе, где отблагодарила Фрэнка, закрепив ему в петлицу цветочек, не сомневаясь при этом, что совсем скоро ее дар перейдет в руки некой юной особы, на встречу с которой тот спешно и удалился.

Джек рассказал Джилл про Боба, поручил ей работу над «Наблюдателем», поцеловал на прощание маму и, весело насвистывая, направился вдоль по улице с видом беззаботного холостяка, внимание которого не отвлекает прелестная спутница, а потому он волен идти размашистым шагом, думать о чем угодно и приветствовать радостными улыбками каждого, кто повстречается ему на пути.

В полдень Джилл и семейство Мино взялись за газету, которая вобрала в себя вырезки из статей, опубликованных в других газетах, о пользе воздержания плюс несколько анекдотов, высмеивающих пьянство, стихотворение на эту же тему, поучительный рассказ и небольшую статью, написанную коллективом редакторов. Трудились дружно и слаженно. И, как всегда в таких случаях, справились с работой быстро. Оставалось только переписать выпуск набело. С этим обещала к вечеру разобраться Джилл, так что у мальчиков в результате даже осталось время на игру в футбол, от которой они всегда получали огромное удовольствие.

После матча команда уселась передохнуть на заборе, и Гас объявил:

— Дядя Фрэнк пообещал нам дать сегодня повозку для сена, чтобы мы могли покататься на ней, когда свечереет. А потом соберемся у меня дома, поиграем в игры.

— Я не смогу, — с сожалением сказал Фрэнк.

— Общество воздержания, — еще более расстроенным голосом подхватил Джек.

Катания на этой повозке всегда проходили очень весело. Оба брата с радостью промчались бы с ветерком нынешним вечером вместе с друзьями по озаренным полной луной окрестностям Хармони-Виллидж. А уж вечеринка в доме Гаса тем более сулила множество потрясающих развлечений.

— Эх, жаль, я не сообразил вовремя, что сегодня вторник, — угрюмо произнес последний. — Теперь-то переносить уже поздно. Все остальные настроились на сегодня. Может, вам лучше пропустить заседание и тоже прийти? — Сам Гас в Общество воздержания пока не вступил и очень сожалел, что он не увидится вечером с двумя самыми близкими своими друзьями.

— Ну, один раз, наверное, можно было бы пропустить, — заколебался Джек.

— Мне лично нельзя, и я не сделаю этого. Если мы не предложим кандидатуру Боба, то кто, интересно, за нас это сделает? — повернулся Фрэнк к брату. — Нельзя его разочаровывать. Тем более в тот момент, когда он захотел к нам присоединиться. — И Фрэнк решительно спрыгнул с забора, словно гнал от себя таким образом остатки сомнений.

— Да, и Эд тоже просил нас обязательно поддержать Боба, — в свою очередь спохватился Джек. — Нет, Гас, увы, мы никак не сможем присоединиться к вам. Настоящие тамплиеры никогда не увиливают от исполнения своего долга. — И, стараясь не думать, как соблазнительно было бы пронестись теплым вечером вниз с холма, а затем по широкой долине, он следом за старшим братом спрыгнул на землю.

А потом, попрощавшись с Гасом, оба мальчика твердой походкой двинулись прочь.

— Может, все же придете, ребята? Будет весело, — крикнул им вслед оставшийся на заборе друг.

— Нет, — ответили хором братья, на собственном опыте познавая, как тяжело иногда бывает идти даже на самые незначительные жертвы во имя верности общему делу.

А дома их ожидала награда. Своим посещением миссис Мино удостоил приехавший в Соединенные Штаты из Англии замечательнейший и известнейший человек, мистер Чонси, который знавал когда-то их покойного дедушку и до сих пор оставался почетным другом семьи. Мальчики обожали слушать его рассказы, ведь он был не только знаменитым священником, но и активным реформатором, чьи истории о проводимой им по всему миру работе, об отважных мужчинах и женщинах, жаждущих перемен к лучшему и не жалеющих для этого собственных сил, звучали как вдохновляющая на подвиги прекрасная музыка.