Джек Лондон: Одиночное плавание

И Лондон загорелся. Правда, за землю просили много — семь тысяч долларов. А денег у писателя, как всегда, не было. И хотя его гонорары были очень приличные (в 1904–1905 годах Лондон не соглашался получать меньше чем 300 долларов за рассказ или статью), но едва только приходила какая-то сумма из журнала за очередную публикацию, деньги тут же тратились: то на какую-нибудь покупку, то на выплаты Флоре, на Бесси с детьми, то еще на что-нибудь. Ман Ён Ги, который в те годы вел его хозяйство, просто поражался, с какой скоростью испарялись огромные (в его представлении) суммы. Лондон обратился к Бретту (не в первый и далеко не в последний раз!) и попросил у него десять тысяч долларов в счет будущего дохода от продаж «Морского волка». Издателя эта просьба вряд ли обрадовала, но такого автора нужно задабривать всячески, а потому огромные по тем временам деньги Лондону были выплачены. Тогда же писатель вместе с Чармиан решат построить «Дом мечты»: он будет называться «Дом Волка» (ну а как иначе — после оглушительного успеха «Морского волка»?). Величественный, из природного камня, решенный в необычном архитектурном стиле, он будет стоять на холме, и его будет видно издалека…

«Ваш за дело революции»: 1905—1906

Парадоксально, но вполне буржуазные инстинкты и намерения вроде огромного загородного поместья с большим домом и парком, полями и пастбищами, конюшней и, понятно, прислугой, а также жадное стремление «жить красиво» вполне органично уживались в сознании Лондона с социалистическими убеждениями. Конечно, «социализм» его был тем, что позднее В. И. Ленин, характеризуя другого американского писателя (кстати, друга Лондона) — Эптона Синклера, назвал «социализмом чувства». Но, может быть, как раз потому, что питали Джека Лондона не теории революционной борьбы, а «чувства», его выступления в печати и на публике имели такой резонанс?

Лондон, в полной мере изведав, что такое жизнь «на дне», конечно, «горел ненавистью» к эксплуататорам и капиталистам. Но как и любой огонь, в основе которого лежат эмоции, не мог гореть ровным пламенем. Он то вспыхивал ярким сполохом, то затухал. Один из самых ярких периодов «горения» — 1905–1907 годы. Они насыщены выступлениями, статьями и книгами, в которых Лондон пропагандировал социалистические идеи.

Известный нам Р. Балтроп, английский социалист и автор весьма содержательной биографии Лондона, совершенно справедливо писал: «Джек всегда бурно реагировал на все, чему был непосредственным свидетелем. <…> В январе 1905 года он вновь со свойственной ему пылкостью начал выступать с лекциями о социализме. Одной из причин стал большой и неожиданный успех кандидатов Социалистической партии на посты президента и вице-президента — Дебса и Хэнфорда — на выборах 1904 года — за них было подано почти полмиллиона голосов. В одной только Калифорнии за социалистов проголосовало 35 тысяч человек, в то время как на выборах 1900 года — всего 7575. Другой причиной были волнения, начавшиеся в России. <…> В интервью для “Сан-Франциско икземинер” он сказал, что и японские, и русские социалисты равно его товарищи:

“Для нас, социалистов, не существует национальных, расовых и государственных границ”»[194].

Что касается русских социалистов, то с некоторыми из них Лондон был знаком лично — через посредство Анны Струнской. Да и знал (от нее и от них) о революционной ситуации в России. И неудивительно, что вскоре после Кровавого воскресенья он оказался среди тех, кто организовал сбор пожертвований для русских революционеров. А через несколько дней в выступлении, состоявшемся в городе Стоктоне (там случился скандал, о котором сообщили многие газеты), провозгласил себя единомышленником (в речи он употребил слово посильнее: «братья») тех, кто убивает царских чиновников. В январе состоялась его лекция в Калифорнийском университете в Беркли; она называлась «Революция». В ней он не только поддержал «братьев» в далекой России, но и призвал к революции в Америке.

Пропагандистско-социалистическая активность Лондона в этот период, считают некоторые биографы, была связана с общим подъемом рабочего движения в Америке (это, кстати, справедливо — достаточно вспомнить, что именно тогда сформировалась организация «Индустриальные рабочие мира», возникали другие социалистические движения, кружки и партии — рабочие, студенческие, даже школьные!). Информация о забастовках, протестах, разоблачительные статьи «разгребателей грязи» не могли не подтолкнуть его к действиям, к собственным выступлениям. А они имели и другой эффект — привлекали общественный интерес к писателю, превращали его в публичную, политическую фигуру. В марте в Окленде проходили очередные выборы мэра, и местные социалисты уговорили Лондона баллотироваться (во второй раз!). И хотя он снова проиграл, но теперь его результат был выше — голосов он набрал все-таки больше, чем в 1902-м — 981. Впрочем, многих (даже среди социалистов) отпугивал его радикализм.