Джек на планете Канзас

Ощущая прилив сил, от проделанной работы, и чувствуя за себя гордость, что он сумел справиться с такой, на первый взгляд нетривиальной задачей, как дойка молока, Джек поставил ведро на пол и схватил красную фарфоровую кружку с отбитой ручкой.

Он ни разу в жизни не пробовал парного молока, поэтому с опаской смотрел на пенную субстанцию кремового цвета, думая стоит её пробовать или нет.

Всё же голод взял своё, и Джек, зачерпнув молоко кружкой, стал пить.

Секунду спустя, он понял, что ничего вкуснее он ещё не пробовал. Облизнув жирное молоко с губ, он зачерпнул ещё, а потом ещё, пока не насытился.

Немного непривычно, но сытно и вкусно.

Да уж, это молоко, не идёт ни в какое сравнение с тем, что он покупал в супермаркете.

Жалко, что молоко пропадёт.

Он не в состоянии выпить за день целое ведро. Придётся его выливать, так как, что можно сделать из прокисшего молока, он себе не представлял.

Ему было проще от него избавиться и надоить свежего.

Если честно, молоко Джек никогда не любил, особенно кипячённое, которое ему всегда давала мама.

Противная пенка, липла к губам и Джека чуть не выворачивало. Со временем отвращение к молоку осталось, но не такое сильное как в детстве.

Теперь же, почувствовав вкус парного молока, Джек был готов пересмотреть свои взгляды на этот продукт.

Может этому посодействовал голод, может что-то другое, но оно ему явно понравилось.

Сытый и довольный Джек снова вышел на улицу, где припекало июньское солнце.

Небо было ясным. И если бы не затхлый влажный воздух испарений, то самое время поваляться и позагорать, но Джек отправился обратно к животным, он решил навести там порядок. Иначе из-за навоза он не сможет скоро туда зайти, а там, как он понял, теперь была его житница.

Там и мясо, и молоко и, наверное, яйца, раз там есть несколько облезлых куриц во главе с драчливым петухом.

А значит, с голоду он точно не помрёт, нужно только немного прибраться, для его же удобства.

Взяв большую деревянную лопату, стоявшую тут же, он стал сгребать навозную жижу к входу. Чтобы хоть как-то уберечься от едкого запаха испражнений, он повязал на нос платок, таким манером, как это делают ковбои в вестернах.

Накопившуюся кучу, он наваливал на тачку и не особо себя утруждая, отвозил на задний двор. Уже смеркалось, когда Джек опрокинул последнюю тачку.

Работа была сделана.

Он с тоской заметил, что от него несло навозом и потом. А с непривычки, всё тело ныло и болело и требовало немедленного покоя. В таком положении не до парфюма. Отмыть бы то, что есть.

Нелегко живётся фермеру, ох как нелегко, всё время приговаривал про себя Джек, рыская в хлеву в поисках яиц, зато он всегда вознаграждается за свой труд, такими вот подарками. И Джек повертел в руках два найденных яйца.

- Сегодня у нас на ужин, глазунья по-фермерски. – Торжественно объявил сам себе Джек и направился на кухню, неся на вытянутых руках яйца так, словно это была золотая корона.

Из-за этого, он не заметил порожек и споткнулся, чуть не выронив и не разбив свою хрупкую ношу.

- Будьте спокойны, господа, - продолжал дурачиться Джек, удерживая равновесие, - груз будет доставлен в целости и сохранности, точно по назначению и ровно в срок.

16

Из небытия Джефри очнулся от пронзительной сирены, которую издавала карета скорой помощи, пронёсшаяся за окнами.

Он медленно открыл глаза, уставив свой помутневший взгляд в потолок. Судя по свету из окна, на улице был день.

Какое сегодня число и сколько он тут пролежал?

Немного повернул голову, оглядывая помещение и пытаясь сообразить, где он находится. По-видимому, он лежал в обычной больничной палате.

Джефри вдруг вспомнил, как он здесь оказался. Ему стало плохо, вот его и уложили в койку.

Тут его сердце учащённо забилось, а пальцы рук сжали простыни.

Справа от него на такой же кровати лежала женщина, и он её узнал, это была его жена.

В обрамлении многочисленных трубок. Её глаза были закрыты, а грудь тяжело вздымалась.

- Тиффани!

Прохрипел он. Но жена не отзывалась.

- Тиффани! Ты слышишь меня?

Молчание.

Наверное, она спит, подумал Джефри.

Как она сейчас?

Джефри вспомнил последний разговор с доктором, который посоветовал отключить систему жизнеобеспечения, поддерживающую её жену. На глаза выступили слёзы, благо никто не видит и можно дать себе слабину. Джефри почувствовал, как ему стало грустно и одиноко. Теперь он совсем один.

Спустя некоторое время, Таболтон понял, что нестерпимо хочет в туалет, и он судорожно стал искать рукой кнопку вызова.

Через минуту в палату вошла медсестра средних лет.

Улыбаясь, она подошла к старику.

- Добрый день, мистер Джефри, вижу, вы проснулись. Вам что-то нужно?

- Да пожалуй, что нужно.

Медсестра понимающе кивнула и помогла встать Таболтону на ноги и отвела его в ванную комнату, находившуюся здесь же.

Когда медсестра вновь уложила Джефри на койку, старик спросил.

- Сколько я здесь прохлаждаюсь?

- Уже второй день, - улыбнулась медсестра, - скоро вы вновь будете, как огурчик.

- А что с моей женой, - Таболтон кивнул на соседнюю койку, - она в порядке?