Джек Ричер, или 61 час

– Нет, нечто вроде целлофана или вощеной бумаги. Он пожелтел, потому что его взяли из старых запасов. Но с точки зрения фармакологии с ним все в порядке. Эта операция проводилась на высоком техническом уровне.

– Хорошо.

– Ты нашел лабораторию?

– Нет.

– А каменное здание видел?

– Только снаружи.

– Ты знаешь, что это такое?

– Нет, но я знаю, чем оно не является.

Ричер вернулся в общий зал и уселся за письменный стол в углу. Он снял трубку, набрал девятку, чтобы выйти на линию, потом номер, который никогда не забывал.

– Да?

– Аманду, пожалуйста.

Щелчок, гудение. Голос. Он показался Ричеру усталым и немного разочарованным.

– Я могла бы уже быть в Афганистане. Более того, если ты не перестанешь мне названивать, я могу подать документы на перевод.

– Еда там вполне приличная. Нет ничто лучше глазных яблок козла в йогурте, – сказал Ричер.

– Ты там бывал?

– Нет, но встречал тех, кто бывал.

– У меня нет для тебя новостей.

– Я знаю. Ты не смогла найти, как деньги попадают в армейский департамент.

– Я пыталась, но потерпела неудачу.

– Вовсе нет. Деньги до армии не доходили.

– Почему?

– Мусор привозят и увозят.

– И что это значит?

– Мы начали с ложного предположения. Мне рассказали о здании, принадлежащем армии. Маленькое каменное строение и дорога длиной в две мили. Я только что там побывал. Это не дорога, а посадочная полоса. И армия тут ни при чем, это база военно-воздушных сил.

Глава 24

– Ну, это кое-что меняет, – сказал голос из Вирджинии.

– До меня дошел еще один местный слух о пластиковых протезах для лиц, – сказал Ричер.

– Да, я видела такую запись. Существует досье. Очевидно, Пентагон получил ряд звонков от жителей Южной Дакоты. От штата и его администрации. Но это чепуха. Пластиковые лица всегда хранились неподалеку от метро. Зачем отправлять их в такую глухомань?

– Зачем они вообще нужны? Если все получат одинаковые ожоги, какое это будет иметь значение?

Ответа не последовало.

– У тебя есть знакомые в военно-воздушных силах? – спросил Ричер.

– Но только если речь не идет о секретных операциях.

– Может быть, там и нет никаких секретов. Возможно, самые обычные дела. Мы вернулись к началу, если строить какие-то предположения.

– Ладно, я сделаю несколько звонков. Но сначала я должна поспать.

– Спать будешь, когда умрешь. Это срочно. Взлетную полосу очистили от снега. Целых две мили. Никто не станет заниматься этим ради развлечения. Значит, кто-то или что-то должно появиться. И я видел заправщик. Возможно, он уже возвращался. Может быть, кто-то планирует отправить оттуда что-то очень тяжелое.

– Что-нибудь еще? – спросил голос после короткой паузы.

– Ты замужем? – спросил Ричер.

– А ты?

– Нет.

– А когда-нибудь был?

– Нет.

– И почему я не удивлена?

Она повесила трубку.

Было без пяти десять утра.

Осталось восемнадцать часов.

Петерсон сидел через два стола от Ричера и заканчивал разговор по телефону.

– УБН не проявил интереса. Их человек мне ничего не сказал, – заявил Петерсон, повесив трубку.

– Почему? – спросил Ричер.

– Он утверждает, что там нет лаборатории.

– Откуда он знает?

– У них есть спутники и термическое формирование изображений. Они изучили всю информацию, но нигде не нашли теплового излучения. И сделали вывод, что речь может идти только о сделках с недвижимостью. До тех пор, пока не будет доказано обратного.

– Лаборатория под землей.

– УБН это отрицает. Их оборудование позволяет заглядывать в подвалы. Они утверждают, что там ничего нет.

– Они ошибаются.

– Но ты не видел лаборатории.

– Если у них есть метамфетамин, значит, есть лаборатория.

– У нас нет оснований считать, что под землей что-то есть. Нет такой уверенности.

– Есть, – возразил Ричер. – Никто не станет просто так строить посадочную полосу длиной в две мили. Там можно посадить любой самолет. Даже бомбардировщик или большой транспортный самолет. Никто не будет этого делать возле небольшого строения. Ты был прав. Здание лишь верхняя площадка лестницы. Из чего следует, что под ним что-то есть, большое и расположенное очень глубоко.

– Но что именно?

Ричер показал на телефон:

– Ты узнаешь, как только узнаю я.

Через полчаса Петерсону позвонили и сообщили, что автострада открыта. Метеорологи доложили, что с запада наступает сильно охлажденный воздух, но серьезных снегопадов больше не ожидается. По всему штату заканчивается очистка дорог от снега, патрульная служба провела совещание с министерством транспорта, и движение по автострадам возобновилось. Потом объявился Джей Нокс, который сказал, что резервный автобус выслали три часа назад. Поэтому Петерсону пришлось связаться с пассажирами и назначить им встречу в полицейском участке на два часа. Всем двадцати человекам. Даже дамы со сломанными костями были в состоянии продолжить путешествие. Таким образом, автобус доставит группу к Горе Рашмор с двухдневным опозданием. Не так уж плохо, если учесть, что они находились в Южной Дакоте, да еще зимой.

Потом он посмотрел на Ричера и спросил:

– Ты поедешь с ними?

– Я заплатил за билет, – ответил Ричер.

– Значит, уедешь?

– Я непоседливый человек.

– Да или нет?

– Это зависит от событий, которые произойдут до двух часов.