Джек Ричер, или 61 час

Они с минуту изучали открытое пространство перед ними, потом Холланд убрал ногу с тормоза, машина покатила дальше, загрохотали снежные цепи на задних колесах. Целых две мили. Впереди виднелись деревянные домики, за ними стояло каменное здание с шапкой снега на крыше. Холланд припарковался на том же месте, где утром остановил машину Ричер. Однако все вокруг выглядело иначе. Никаких людей или грузовиков. Никаких мотоциклов. Только пустые вычищенные пространства и брошенные деревянные дома.

Они вышли из машины, надели шапки и перчатки и застегнули куртки. Температура продолжала падать, и ветер делал холод невыносимым. Он подбирался к Ричеру со всех сторон, просачивался сквозь подошвы ботинок. Лицо у него онемело через несколько секунд. Холланд и Петерсон делали вид, что мороз на них не действует, но Ричер знал, что они чувствуют себя паршиво. Их лица покрылись красными и белыми пятнами, они кашляли и слегка задыхались.

Все трое сразу направились к каменному зданию, которое выглядело так же, как и утром. Угрожающе и странно. Петерсон попытался открыть дверь. Та не сдвинулась с места. Он стер иней вокруг замочной скважины большим пальцем, как чуть раньше Ричер.

– Здесь нет царапин, – сказал Петерсон. – Замком не пользовались.

– В этом не было необходимости, – сказал Джек. – Они открыли замок год назад, а заперли сегодня утром.

– И где ключ?

– Хороший вопрос.

– Они взяли его с собой, – сказал Холланд.

– Я так не думаю, – возразил Ричер.

– Но зачем им его оставлять?

– Потому что это место продается. Значит, им сказали, чтобы они оставили ключ для новых хозяев.

– И где же он?

– Скорее всего, под ковриком.

– Здесь нет коврика.

– Значит, под горшком с цветами.

– Какой еще горшок?

– Фигура речи, – сказал Ричер. – Люди оставляют ключи в заранее условленных местах.

Все трое начали озираться по сторонам. Впрочем, смотреть было не на что. Снег, бетон, домик и само каменное здание.

– Как он должен выглядеть? – спросил Петерсон. – Обычный ключ?

– Он довольно большой, – ответил Ричер. – Это взрывостойкая дверь, поэтому замок должен быть сложным. Много движущихся частей. Ключ трудно повернуть, значит, он должен быть прочным. Вероятно, Т-образной формы, как для часов, из какой-нибудь особенно твердой стали. Наверное, он обошелся Пентагону в тысячу долларов.

– Может быть, они закопали его в снегу? У меня в машине есть металлодетектор.

– Но едва ли он имеется у русского парня из Бруклина. Из чего следует, что ключ не в снегу. Так с клиентом не поступают. Никто не станет просить богатого парня вечность рыться в снегу.

– Так где же он?

Все здание покрывали готические карнизы и лепнина. Прятать ключ на высоте глаз было бы слишком очевидным. Ричер обошел его по кругу и провел руками по всем плоским поверхностям, находившимся на высоте восьми футов над землей. Ничего. То, что находится выше, будет недоступно, если только русский не принесет с собой складную лесенку.

Ричер остановился и еще раз огляделся.

– Он должен находиться в каком-то определенном месте, – сказал он. – Скажем, на третьей позиции слева, после четвертого поворота направо.

– И что следует считать такой позицией? – спросил Петерсон.

– Дом, кровать, что угодно.

– А мы не сумеем взломать дверь при помощи монтировки?

– Это взрывостойкая дверь. Она способна выдержать мощную взрывную волну.

– Но мы же будем тянуть на себя, а не давить внутрь.

– После взрывной волны возникает зона вакуума. Сжатие и разрежение. Сжатие давит внутрь, а разрежение с такой же силой действует в обратном направлении. Таким образом, мы имеем очень прочную дверь.

– Тогда нам следует начать поиски, – сказал Петерсон.

– Какое у тебя счастливое число?

– Три.

– Тогда начни с третьего дома и посмотри под матрасом третьей койки.

– А откуда начинать считать?

Ричер немного помолчал.

– Еще один хороший вопрос. Передний ряд, скорее всего, слева. Впрочем, любая система отсчета является субъективной, а потому может сбить с толку. Есть только один объективный фактор – ближе и дальше.

– От чего?

– Отсюда, от запертой двери.

– Если считать, что ключ в доме.

– Он не в снегу и не в самом здании. Где еще он может быть?

Петерсон направился к ближайшему домику. Первому в заднем ряду, напротив второго в переднем. Тому самому, с которого Ричер начал утром. Дверь не была заперта. Петерсон толкнул ее и вошел. Ричер и Холланд последовали за ним. Занавески из мешковины остались на окнах. Все, что можно было унести, исчезло. Осталось лишь двенадцать коек, на которых лежали полосатые синие матрасы. Дом выглядел брошенным и грустным.

Но здесь было тепло.

Парафиновый обогреватель был выключен, но еще не остыл. Ричер снял перчатки и протянул к нему руки. Часа через три он будет чуть теплым, а еще через три – холодным как лед, но сейчас Джек получал удовольствие, грея руки. Стенка обогревателя до сих пор оставалось такой горячей, что до нее нельзя было дотронуться. Сочетание чугунного литья и недавно сгоревшего углеводорода оказалось замечательной штукой.

– Давайте, вы поищите в других местах, – предложил Ричер, – а я останусь здесь.