Джек Ричер, или 61 час

– Я знаю, – сказал Ричер. – Оттуда я буду видеть полицейский участок. И автобус, когда он будет готов отъехать.

Они направились в кафе. Для этого им пришлось пересечь площадь – путь был коротким, но на открытом пространстве свирепствовал ветер. Первые несколько шагов летевшие в лицо кристаллики льда кололи точно иголки, но вскоре щеки Ричера онемели, и он больше ничего не чувствовал. Очередь в кафе стояла снаружи. Ричер встал за женщиной с ребенком, которые кутались в одеяла. Наверное, взяли их из своего номера в мотеле. Парень, совершивший преступление во Флориде или Аризоне, отбывал срок в тюрьме Южной Дакоты, и семье пришлось последовать за ним. Во всяком случае, на первые год или два. А потом все могло измениться. Слишком многое можно потерять.

Очередь двигалась медленно, но неуклонно, и вскоре Ричер оказался на уровне с запотевшим окошком. Внутри он видел смутные фигуры движущихся людей. Две официантки. Постоянный заработок, но маленькие чаевые. У семей преступников обычно не слишком много денег. В противном случае они не становились семьями преступников. Или их парень оказывался в привилегированном заведении на год, где столярничал или читал книги.

Мать и ребенок вошли в кафе. Ричер продолжал ждать своей очереди на тротуаре, прижавшись к стене здания, чтобы спрятаться от ветра. Затем из кафе вышла женщина с детьми, и он вошел внутрь. Джек постоял у стойки, пока официантка не подняла на него глаза. Он произнес слово «три» и поднял три пальца. Официантка кивнула, провела тряпкой по столу и поманила Ричера за собой. Он сбросил куртку на спинку стула, снял шапку и перчатки, уселся за столик и увидел, как подъехала машина Петерсона – длинные черно-белые очертания он разглядел сквозь запотевшее стекло.

Петерсон вышел из машины и направился к кафе. Ким с ним не было. Он сразу вошел внутрь, но в очереди никто не стал возражать – полицейский был в форме.

Ричер остался сидеть на своем месте, а Петерсон скинул куртку и сел в неловком молчании, которое нарушило появление официантки с блокнотиком в руке. Здесь не давали несколько минут на изучение меню. Петерсон заказал гамбургер и воду, Ричер – сыр-гриль и кофе. Ричер сидел лицом к окну, и Петерсон обернулся, потом посмотрел на Джека с удовлетворенной улыбкой.

– Я знаю, – сказал тот. – Все запотело. Но автобус большая штука. Я смогу его заметить.

– Ты не уедешь.

– Я еще не решил.

– Ким не захотела ехать со мной. Она не любит толпу.

– Толпу или именно таких людей?

– И то и другое.

Они сидели вдвоем за столиком на четверых, очередь все еще стояла за дверью, но никто не хотел сидеть с ними. Люди входили, делали полшага вперед, останавливались и отворачивались. Мир был разделен на две части – те, кто любят полицейских, и те, кто их не переносят. С военными все очень похоже. Ричеру множество раз приходилось есть, когда рядом оставались свободные стулья.

– Что бы ты сделал на моем месте? – спросил Петерсон.

– С чем?

– С департаментом.

– Но он не твой.

– Я следующий.

– Я бы начал проводить серьезные тренировки, потом пересмотрел бы договор с тюрьмой. Кризисный план никуда не годится.

– Однако вчера он сработал, если не считать ситуацию с миссис Солтер.

– В этом-то и дело; все равно что сказать: «У нас получилось хорошо, не считая одного маленького провала». Чрезвычайные обстоятельства нужно планировать заранее.

– Я плохой политик.

– Пожалуйста, скажи мне, что у вас есть возможность вернуться к обсуждению договора.

– Есть. Однако они говорят, что необходимость в нашей помощи возникает редко. И если мы переживем этот месяц с миссис Солтер, других негативных ситуаций не будет.

Больше они не разговаривали. Петерсон молчал, а Ричер сказал все, что хотел. Без Ким обед получился провальным. Но кормили здесь неплохо и подавали свежий кофе. Иначе и быть не могло, учитывая постоянный поток клиентов. За стойкой стояли три автомата, кофе в которых регулярно заканчивался, и его варили снова. Сэндвич был хорошо прожарен, Ричеру же сейчас калории очень даже требовались. Он словно бросал уголь в печку. Мерзнуть – это почти то же самое, что сидеть на диете. Джек понимал, почему почти все местные жители, которых он встречал, выглядят одинаково – светловолосые и худые. Светловолосые – это гены. А худые, потому что в течение полугода они живут в холоде.

Как только Ричер и Петерсон закончили есть, они стали ловить на себе завистливые взгляды тех, кто стоял в очереди. Поэтому Джек расплатился, оставив щедрые чаевые, за что официантка наградила его усталой улыбкой. Когда Ричер и Петерсон вышли на тротуар, они увидели, как большой желтый автобус останавливается на парковке возле полицейского участка.

Было без пяти два.

Осталось четырнадцать часов.