Джек Ричер, или Дело

— Никто не отдавал никакого приказа.

— Их направили туда одновременно со мной. И с Мунро. Мы все сошлись в одной точке. Все эти действия были результатом одного принятого решения. Потому что Рид Райли находился там. Кто об этом знал?

— Возможно, это было решение местных властей.

— Ну а какой была ваша личная позиция?

— Абсолютно пассивной. Я мог лишь реагировать. Мог лишь предотвратить негативные последствия, доведись им случиться. И больше ничего.

— Вы в этом уверены?

— Ведомство по связям с Сенатом всегда пассивно. Мы только и можем, что гасить пожар.

— Оно никогда не действует по заранее составленным планам? Никогда заблаговременно не окапывает траншеями открытое место в лесу?

— Ну как я мог сделать что-то подобное?

— Вы же видели, что наступает опасная ситуация. Вы должны были составить план. Принять решение, отделяющее ограждение Келхэма от надоедливых граждан, задающих неудобные вопросы. Но ведь вы не попросили рейнджеров самих позаботиться об этом. Ни один из командиров на всем свете не посчитает этот приказ законным. Поэтому вы позвали своих неофициальных дружков из Теннесси; к слову сказать, это же ваш родной штат. Ведь такое оказалось возможным, верно?

— Ну что ты, это же смешно.

— И для того, чтобы соединить воедино всю разработанную вами систему, вы решили прослушивать телефоны военной полиции, чтобы быть в курсе всего и обеспечить себе раннее предупреждение на тот случай, если что-то из запланированного пойдет не по тому пути.

— А это тем более смешно.

— Значит, вы это отрицаете?

— Конечно, отрицаю.

— Вы меня смешите, — вздохнул я. — Давайте рассуждать теоретически. Если кто-то делает разом две эти вещи, что вы об этом подумаете?

— Какие еще две вещи?

— Призывает людей из Теннесси и прослушивает телефоны. Какая мысль должна сразу прийти вам в голову?

— Что имеет место нарушение законов.

— А положим, этот человек делает одно и не делает другое? С точки зрения профессионального солдата?

— Такого он не может себе позволить. Он не может позволить себе использовать в полевых условиях непрофессиональные силовые подразделения, не опасаясь того, что это может быть раскрыто.

— Согласен, — сказал я. — Значит, тот, кто разворачивает этих йеху, также прослушивает и телефоны; а тот, кто прослушивает телефоны, также разворачивает этих йеху. Я понятно объясняю? С точки зрения чистой теории?

— Полагаю, что так.

— Так да или нет, полковник?

— Да.

— Как у вас обстоят дела с кратковременной памятью?

— Достаточно хорошо.

— Что первое вы сказали, когда я вошел к вам сегодня?

— Я попросил тебя закрыть дверь.

— Нет, вы сказали: «Привет». А потом велели мне закрыть дверь.

— А потом попросил тебя сесть.

— А затем?

— Не помню, — признался он.

— Затем у нас была короткая дискуссия о том, каким многолюдным делается это здание в полдень.

— Да, я вспомнил.

— А потом вы спросили, какие у меня новости.

— И никаких новостей у тебя не оказалось.

— И вас это удивило. Потому что я оставил сообщение, в котором извещал о том, что знаю интересующее вас имя.

— Это меня удивило, да, удивило.

— Что это за имя?

— Я не был уверен. Оно могло быть связано с чем-то.

— Если бы дело обстояло так, вы спросили бы «какое-либо имя». А «не то имя, которое вас интересует».

— Возможно, меня развеселило твое заблуждение по поводу того, что кто-то все-таки направил эту самодеятельную гвардию в Миссисипи. И что это обстоятельство оказалось для тебя таким важным.

— Оно и вправду оказалось важным для меня. Потому что оказалось правдой.

— Ну хорошо, я уважаю твою убежденность. И предполагаю, что ты выяснил, кто их направил.

— Я выяснил.

Он ничего не ответил.

— Тут вы допустили оплошность, — сказал я.

Он ничего не ответил.

— Я не оставлял вам сообщения, — пояснил я. — Я назначил встречу. С вашим помощником, составляющим для вас расписание встреч. Только и всего. Я даже не указывал причину встречи. Я просто сказал, что мне нужно увидеть вас сегодня в полдень. Единственный раз я упомянул что-либо, касающееся имен и «Свободных граждан Теннесси», в разговоре по прямой линии с генералом Гарбером. Который, по всей вероятности, вы прослушивали.

Едва слышное шипение в маленьком офисе, казалось, изменило тон. Оно стало тише, но звучало более угрожающе — так воспринимается ухом настоящее монотонное молчание.

— Некоторые вещи слишком велики для тебя, чтобы ты мог их понять правильно, сынок.

— Возможно, — согласился я. — Я не совсем ясно понимаю, что произошло в течение первого триллиона секунд после Большого взрыва. Я не могу выполнить задания по квантовой физике. Но я могу справиться со многими другими делами. Например, я довольно хорошо понимаю Конституцию Соединенных Штатов. Вам когда-либо доводилось слышать о Первой поправке? Она гарантирует свободу печати. А это значит, что любой старый журналист имеет право приближаться к любому старому ограждению, к которому пожелает.

— Да это был парень из задрипанной радикальной газетенки леволиберального толка из университетского города.