Джек Ричер, или Граница полуночи

— Ничто не длится вечно, — заметил Ричер. — Положение Роуз здесь совсем не так надежно, как ей кажется.

— Но я не могу ее тут оставить.

— И как вы увезете ее отсюда?

— Именно об этом я вас и спрашиваю. Я готова выслушать любые идеи.

— Она не получает никакого лечения?

— В самом начале она провела в госпитале целый год. И у нее закончилось терпение. С тех пор она не имела дел с врачами. И не станет. Роуз категорически отказалась.

— Вместо этого она тихо живет здесь и занимается самолечением. Мы с вами только что пришли к выводу, что она неплохо справляется. Нам следует уважать ее выбор. Есть только один способ забрать ее отсюда: обещать такое же положение, только в другом месте. Или что там будет лучше. Столько таблеток и столько пластырей, сколько она захочет. Вам придется найти врача, который сможет обеспечивать ее рецептами. А также спокойное место, где Роуз могла бы жить. А еще дать ей слово, что вы не станете ее донимать, причем совершенно искренне. Ничего в течение года — как минимум. Это нормально. Такие вещи требуют времени.

— Ей не нравится, когда другие люди ее видят, — сказала Маккензи.

— В таком случае ей лучше остаться здесь и не переезжать в Иллинойс.

— Но здесь нет подходящих врачей.

— Как велики ваши владения? — спросил Ричер.

— Около шести акров.

— Вы можете построить для нее маленький домик. С высоким забором. И перебрасывать через него предписанные таблетки. Оставить ее в покое на год. И посмотреть, что будет дальше.

— То есть у меня имеется единственный способ ей помочь: стать более успешным добытчиком наркотиков?

— Мальчик-Детектив сказал, что нам не следует недооценивать привлекательность действия опиатов. Я уверен, что Роуз искренне рада вас видеть, но вы должны понимать, что для нее гораздо важнее получить очередную дозу.

— Это трудно принять, — вздохнула Маккензи. — Не то, как она ко мне относится. А то, как далеко зашла.

— Сейчас она нуждается в вашем присутствии, — сказал Ричер. — И ваша главная задача — убедить ее в этом. Не нужно ее порицать. Разве у нее есть выбор? Просто прикусите губу и обеспечивайте ее таблетками. И не забывайте, что она сильный человек, ветеран войны. Рано или поздно она поймет, что нужно привести себя в норму или сдаться, и захочет поговорить. И прежде всего — с вами, потому что вы правильно с ней обращались. Только тогда вы сможете ей помочь.

— Я надеюсь, что смогу.

— Об этом написано много книг, и у вас будет целый год, чтобы их прочитать.

— У вас были курсы по психологии? — спросила Джейн.

— В учебном плане на них не хватало часов, — ответил Ричер. — В военной полиции речь в основном шла о резиновых шлангах и дубинках. Но среди медиков попадались достойные люди. Психиатры в форме. Самая странная вещь, какую только можно увидеть. И всегда в высоких званиях. Я был знаком с парочкой. Они очень многое могли рассказать.

— Например? — поинтересовалась Маккензи.

— Они сказали бы вам, что необходимо выяснить, о чем ваша сестра беспокоится на глубинном уровне.

— Но это очевидно.

— Они психиатры, в армии, — продолжал Ричер. — Они сказали бы, что у человека могут быть не в порядке сразу две вещи. Они сказали бы, что знают, какими бывают пехотные офицеры. Они захотели бы узнать подробности несчастного случая с взорвавшейся на обочине бомбой.

— Зачем?

— В особенности они захотели бы узнать про другие потери среди американских солдат. А в случае положительного ответа пришли бы к выводу, что Роуз приняла это близко к сердцу. Она была пехотным офицером. И ее люди погибли. Факты не имеют значения. Она могла быть ранена или даже потерять сознание, прежде чем что-то произошло. Но это ее люди. И ее вина. Так мыслят пехотные офицеры. Так мыслят армейские офицеры. Простые слова, но они много для них значат. Большой начальник из Вест-Пойнта сказал, что Роуз была отличным командиром и умела повести за собой солдат. Для них это зал славы. Такие слова можно начертать на могильном камне. «Она умела повести за собой солдат». Пехотный офицер мечтает это услышать. Потому что это очень трудно сделать. В конечном счете все получается из-за того, что ты даешь своим парням молчаливое обещание сохранить им жизнь. И оно становится для тебя самым важным, что только есть на свете.

— Она не станет об этом говорить, — сказала Маккензи.

— Психиатры также захотели бы узнать статус той миссии. Был ли это обычный рейд, проведенный по приказу сверху? Или элемент чьей-то инициативы? Во втором случае они заявили бы, что для нее это сделало ситуацию еще тяжелее. Она повела за собой своих солдат, а они пострадали — в буквальном смысле.

— Они психиатры, — заметила Джейн. — Вы же сами сказали. Они всё усложняют. Если ты слышишь стук копыт, то думаешь о лошадях, а не о зебрах. Роуз глубоко задело то, что кто-то засунул ее лицо в блендер и перемазал собачьим дерьмом.

Ричер ничего не ответил.

— Что? — спросила Маккензи.

— Я уверен, что по большей части так и есть, — сказал Ричер. — Как может быть иначе?

— Но?..