Джек Ричер, или Я уйду завтра

Я двинулся по Второй авеню на юг, свернул на Пятидесятую улицу, поехал на восток до самого конца и бросил машину возле пожарного гидранта в половине квартала от магистрали ФДР. Я надеялся, что парни из семнадцатого участка ее найдут, что-то заподозрят и наведут справки. От одежды легко избавиться – и она не оставляет следов. С машинами сложнее. Если люди Лили использовали «импалу», когда ездили убивать частных детективов молотками, то внутри должны остаться улики. Я ничего не обнаружил при визуальном осмотре, но эксперты обладают куда большими возможностями.

Я вытер руль и ручку переключения передач полой рубашки, бросил ключи в канаву и пешком вернулся на Вторую авеню, где встал в тени и стал дожидаться такси. Машин было довольно много, и фары задних освещали кабины тех, что ехали впереди. Поэтому я видел, сколько человек сидит в каждой. Я не забыл слов Терезы Ли: фальшивые такси кружат по Десятой и по Второй авеню, один парень впереди, двое сзади. Наконец я дождался такси, в котором сидел только водитель, и остановил его. Шофер оказался сикхом из Индии, с тюрбаном на голове, большой бородой и минимальным знанием английского. Не полицейский. Он отвез меня на юг до Юнион-сквер. Я вышел, сел на скамейку, стоявшую в темноте, и принялся наблюдать за крысами. Юнион-сквер – самое лучшее место в городе для этих целей. Днем управление парков разбрасывает на лужайках кровь и кости в качестве удобрений. Ночью крысы приходят сюда пировать.

В четыре часа я заснул.

В пять часов у меня в кармане завибрировал один из захваченных мной сотовых телефонов.

Я проснулся и потратил секунду, чтобы проверить, что происходит вокруг, после чего вытащил телефон из кармана. Он не звонил. Только слегка подрагивал. Звук был отключен. На маленьком монохромном дисплее появилась надпись: «Номер не определен». Я открыл телефон и на большом цветном дисплее прочитал такую же надпись. Я поднес телефон к уху.

– Привет, – сказал я.

Новое слово, изобретенное совсем недавно.

Мне ответила Лиля Хос. Ее голос, ее акцент, ее дикция.

– Значит, ты решил объявить войну. Очевидно, ты не соблюдаешь никаких правил.

– Кто ты такая? – спросил я.

– Ты узнаешь.

– Я хочу знать сейчас.

– Я – твой худший кошмар. И началось это два часа назад. К тому же у тебя есть то, что принадлежит мне.

– Ну, так приходи и забери. А еще лучше, пришли парочку своих парней, других. Мне нужно еще немного размяться.

– Сегодня тебе повезло, вот и все.

– Мне всегда везет, – заявил я.

– Где ты находишься?

– Возле твоего дома.

Последовала пауза.

– Нет, ты врешь.

– Верно, – сказал я. – Но ты только что подтвердила, что живешь в доме. И сейчас стоишь возле окна. Спасибо за информацию.

– Где ты на самом деле?

– На Федерал-Плаза. В ФБР.

– Не верю.

– Тебе решать.

– Скажи мне, где ты находишься.

– Рядом с тобой. На углу Третьей авеню и Пятьдесят шестой улицы.

Она собралась ответить, но почти сразу опомнилась. Однако она успела произнести на выдохе звук «э». Словно собиралась с усмешкой сказать: «Это совсем не так уж и близко».

Значит, она не рядом с Третьей авеню или Пятьдесят шестой улицей.

– Последний шанс, – сказала она. – Я желаю получить свою собственность. – Ее голос смягчился. – Если хочешь, мы можем договориться. Оставь этот предмет в безопасном месте и скажи, где оно находится. Я попрошу, чтобы его мне привезли. Нам не нужно встречаться. Тебе даже заплатят.

– Я не ищу работу.

– А ты ищешь возможность остаться в живых?

– Я тебя не боюсь, Лиля.

– Так говорил Питер Молина.

– И где он теперь?

– Он у нас.

– Живой?

– Приходи – и узнаешь.

– Он оставил сообщение своему тренеру.

– Или я воспроизвела запись, которую он сделал, пока был жив. Может быть, он сказал мне, что его тренер никогда не отвечает на телефонные звонки в обеденное время. Может быть, он мне очень многое рассказал. Может быть, я его заставила.

– Где ты, Лиля?

– Я не могу ответить на твой вопрос. Но могу послать за тобой людей.

В сотне футов я заметил патрульную машину, которая медленно ехала по Четырнадцатой улице. В окне возникали розовые вспышки, когда водитель поворачивал голову направо и налево.

– Как давно ты знакома с Питером Молиной?

– С того момента, как подцепила его в баре.

– Он еще жив?

– Приходи – и узнаешь.

– Твое время истекает, Лиля. Ты убила четверых американцев в Нью-Йорке. Никто не станет игнорировать этот факт.

– Я никого не убивала.

– Это сделали твои люди.

– Они уже покинули страну. Мы в полной безопасности.

– «Мы»?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– Если твои люди выполняют твои приказы, то ты уязвима. Это преступный сговор.

– Америка – страна судов и законов. Никаких улик не существует.

– Как насчет машины?

– Ее больше нет.

– Но тебе следует опасаться меня, Лиля. Я тебя найду.

– Очень на это надеюсь.

Патрульная машина, находившаяся в сотне футов, почти совсем остановилась.

– Приходи на встречу со мной. Или возвращайся домой. Одно или другое. В любом случае ты потерпела здесь поражение.

– Мы никогда не сдаемся.

– Кто это «мы»?

Ответа не последовало. Она повесила трубку. Ничего, лишь молчание на пустой линии.

Патрульная машина остановилась в сотне футов от меня.