Джек Ричер, или Вечерняя школа

– Позвольте выдвинуть предположение, – вмешалась Нигли. – Вы проводили где-то тайную операцию и выдали нашим ребятам немецкие документы. Для прикрытия. Или просто веселья ради. А может, это сделали израильтяне, с вашего согласия. Немецкое правительство все узнало и сильно расстроилось. Вы категорически отказались комментировать или признаться, и теперь их разведка оказывает на вас цивилизованное, но очень немецкое давление. Они говорят: видите, мы тоже на такое способны. И спрашивают: ну, как, вам нравится? Думаю, тут есть элемент хвастовства, а с другой стороны, почему нет? Все очень сдержанно, благоразумно, и никому никакого вреда. Но, полагаю, нервирует ужасно.

– Почему немолодой человек, проработавший в правительстве достаточно долго?

– У них в посольстве есть люди, которые могли бы это сделать, но возможность все отрицать – штука полезная, поэтому они связались со своим человеком на месте. Новых отношений такого типа не бывает. По крайней мере, не в нынешней Германии. Все они – исторические выходцы из старой Восточной Германии. Молодой человек, работающий на правительство США в те давние времена, мечтает о революции, копирует секретные документы и оставляет их под камнем в парке. Потом он покупает дом, и ему требуются деньги; дальше все идет по накатанному, пока в конце концов его не получает в наследство новая Германия и ее служба разведки. И вот теперь он смог оказаться полезным. Он знает ваш домашний адрес, потому что в настоящий момент работает в ООП. Он проворачивает аферу с вашими правами и отвозит копию в посольство. Возможно, документы Рэтклиффа и кого-нибудь, кому они решили насолить. Там карточки с правами мирно лежат в ящике какого-нибудь стола, дожидаясь, когда кто-то из вас прилетит в Германию. А именно вы, сегодня утром. «Люфтганза», естественно, сотрудничает с ними, поскольку это государственные авиалинии. Вы летели не одна. В последний момент кто-то из служащих немецкого посольства сел в самолет с конвертом, в котором лежала копия ваших прав. Именно по этой причине мужчине в плаще пришлось проследить за вами от аэропорта. Он мог бы подождать и здесь – он же знал, в какой отель вы направлялись, поскольку их человек в ООП бронировал вам номер, – но сначала ему нужно было встретить самолет, чтобы получить конверт от служащего посольства. Иными словами, ваше водительское удостоверение отставало от вас всего на пару минут в поездке по городу.

Синклер довольно долго сидела молча.

– Я не стану обсуждать ничего из того, что вы сейчас сказали, – заявила она. – Но, если б то, о чем вы говорили, действительно произошло, мы, естественно, не могли бы это комментировать. Надеюсь, вы понимаете, что я ничего не признáю.

– Вы собираетесь им ответить? – спросил Ричер.

– Это будет сложный двойной блеф, верно?

– Вы можете пойти к Гризману. Пусть он блефует. Он будет вести себя исключительно вежливо, а когда вы повернетесь к нему спиной, засунет ваше дело в самый дальний ящик, чтобы выглядеть благонадежным гражданином перед своим правительством. Что будет весьма для него полезно. И он даже может отнестись к новым обстоятельствам как к услуге. А взамен, возможно, согласится понаблюдать за явочной квартирой.

– Для него проще попросить нас проверить тот отпечаток пальца.

– Нам все равно нужно это сделать. Убили женщину. Проверить отпечаток будет правильно.

– Взгляд с дешевых мест?

– Таким должен быть взгляд с любых мест.

Синклер промолчала.

– Мы можем провести проверку, не ставя его в известность. Если результат окажется нулевым, скажем. Если же нет, решим, что делать, по обстоятельствам.

– И каковы шансы?

– Солдаты ходят к шлюхам, но, как правило, не убивают. Кроме того, она была дорогой, судя по району, в котором жила. Что еще сильнее снижает вероятность.

– Нет, – сказала Синклер. – Это банка с пауками. Слишком высоки политические риски.

* * *

В этот момент новый курьер стояла пятой в очереди иммиграционного контроля в гамбургском аэропорту. Работало четыре окна – два для членов Евросоюза и два для всех остальных. Она прилетела с пакистанским паспортом и совсем не нервничала. Для этого не было никаких причин. Она оказалась тут впервые, никогда нигде не бывала, не значилась ни в каких базах данных. Ее никогда нигде не видели, не брали отпечатков пальцев и сфотографировали всего один раз – для паспорта, который она сейчас держала в руке, абсолютно надежного и настоящего, если не считать имени и национальности.

Четвертая в очереди. Она видела свое отражение в стеклянной стенке будки. Спутанные волосы, сонные глаза, уязвимая. Блузка все еще белая и чистая, тщательно обработанная от микробов. Две пуговички расстегнуты. «Никогда не расстегивай три, если только это не будет выглядеть как случайность, – так ее учили. – Держись строго с мужчинами, представителями властей».

И вот она уже третья в очереди.

* * *

Ричер и Нигли оставили Синклер в ее номере и прошли мимо комнаты Джека к Нигли, чтобы их разговор нельзя было услышать сквозь стену.