Джек Восьмеркин американец [3-е издание, 1934 г.]

— Уважаемые товарищи колхозники и единоличники! Прежде, при царском режиме, фокусники уверяли публику, что немного знают чародейство и основывают свои опыты на помощи невидимых духов. Теперь, при советской власти, этого нет. Научно доказано, что невидимых духов не существует. Поэтому мы, советские фокусники, заявляем публично, что наши опыты основаны только на знании точных наук, физики, механики и астрономии, а также на развитой ловкости рук. Вы в этом сейчас, со своей стороны убедитесь. Смотрите внимательнее за моими опытами, так будет лучше. Кто внимательнее смотрит, тот меньше замечает. Итак, начинаем…

Все уже думали, что он действительно начинает, и затаили дыхание. Но не тут-то было. Фокусник вышел вперед и начал засучивать рукава. Был он одет в черкесский костюм и говорил с иностранным акцентом. Немудрено, что он все делал по-особому, даже рукава засучивал долго, почему-то помогая себе в этом маленькой черной палочкой.

Наконец рукава были засучены. Фокусник взял со стола легкий красный платочек, надел его на палочку и крикнул:

— Итак, фокус номер первый!

Фокусник взмахнул красным платочком, и в этот момент над его головой вспыхнула огромная электрическая лампа. Она висела в зале на проволоке еще с зимы, и все перестали обращать на нее внимание, потому что она не горела. Но теперь она вдруг загорелась так ярко, что все лампы коммуны померкли в ее свете.

Многие из присутствующих подумали, что это и есть фокус номер первый. Недолго помолчали, щурясь от сильного белого света, а потом вдруг закричали все вместе, захлопали, затопали, так что ничего нельзя было разобрать. Кто-то крикнул из дальних рядов:

— Качать затейника, ребята! Без динамы лампу зажег!

Все бросились качать фокусника, но Николка вскочил на лавку и заорал:

— Назад, ребята! Будет дурака ломать. Это не его фокус. Наверное, Ифкин в сарае динамо пустил от «интера».

Катька вдруг заголосила:

— Я этот свет ночью видела, ребята. Не во сне, значит! За что ж ругались-то?..

Тут уж все смешалось. Никто не хотел смотреть фокус номер первый, электричество было интереснее. Все повалили вон из зала, туда, к каретному сараю, откуда шел ток.

На дверях каретника по-прежнему висела записка: «Чарли убедительно просит не входить». Но никто теперь не обратил внимания на эту просьбу. Ворота были открыты, и электрическая станция предстала перед глазами всех.

Она была очень примитивна. Динамо, поставленная на деревянный ящик, вращалась от шкива трактора при помощи самодельной передачи, сшитой из брезента. Испачканный с ног до головы Чарли находился тут же. Он широко улыбался.

Николка закричал:

— Что же ты, чортова головушка, от нас электрификацию скрыл? — И полез обниматься.

Чарли начал отвечать по-русски, но у него ничего не вышло. Тогда Джек ответил за своего приятеля:

— А вы почему нам осенью не сказали, что шефы рамы принесут? Вот мы и решили вам отплатить.

Никто не возражал против такой отплаты. К фыркающему трактору поставили Булгакова, а Чарли потащили в зал, под электрическую лампу. Фокусник-затейник отошел на задний план со своими платочками. Чарли, щурясь, долго глядел на лампу, а потом сказал несколько слов, обращаясь к присутствующим: надо как можно скорей соорудить водяной двигатель; трактор жрет слишком много керосина, только по случаю праздника можно позволить себе эту роскошь.

Джек перевел речь Чарли, Николка ответил:

— Это мы все понимаем и станцию своевременно построим. А пока, ребята, качнем американца!

Чарли схватили и подбросили так высоко, что он носком башмака чуть не разбил лампу.

Джек начал просить:

— Ниже качайте, товарищи, а то без лампы останемся.

Чарли поставили на пол.

Тут выяснилось, что многие хотят высказаться. Капралов открыл собрание, и речи об электричестве полились рекой.

Первым говорил председатель шефской комиссии Орлов. Он поздравил коммуну с завоеванием и пообещал помочь в постройке станции.

— Внешний провод нам нужен! — закричал Джек с места.

— И провод вам найдем. Только вы из этого электричества должны выводы сделать. Не только о себе думайте, но и о других.

Потом говорил Зерцалов от сельсовета, Николка и Ольга Ивановна, жена Капралова.

После Ольги Ивановны вдруг кто-то выкрикнул из задних рядов незнакомым голосом:

— Прошу высказать заявление!

Капралов пригляделся, мотнул головой и произнес многозначительно:

— Слово предоставляется члену правления артели «Умная инициатива» товарищу Советкину.

— Середнячество заговорило! — шепнул Николка Джеку.

Советкин быстрым шагом вышел из рядов и повернулся к публике. Был он ростом невелик, но широк в плечах, с чистым лицом и такой румяный, словно на щеках его только что раздавили по вишне. Вокруг лица курчавилась русая бородка. Советкин быстро поднял руку, — показалось, что он хочет перекреститься. Но он не перекрестился, а снял картуз и без смущения быстро, по-торговому, заговорил: