Джекпот

Кроме нескольких модельного типа светлоглазых дурочек-нелегалок, он ни на ком не останавливается. В концерты с ними ходить он не собирается, а если и пригласит, то чтоб молча слушали и смотрели.

Отдохнув пару дней после выходов к кинотеатру, где он, кажется, намозолил глаза, Костя решает позвонить рыжей. Та откликается в своем игривом стиле: я думала, ты меня забыл или подцепил какую-нибудь телку, а я, прикрывши робким «нет» решительное «да», жду не дождусь, когда… – и так далее. Договариваются встретиться в пятницу в шесть вечера возле Рокфеллер-центра. Желание рыжей.

В условленный час он тут как тут. Тепло, несмотря на ноябрь. Искусственный лед внизу, у подошвы небоскреба, где летом кафе, уже выложен, катающихся уйма, и туристов-зевак хватает – место стремное. Каток оторочен трепещущими на ветру флагами государств, будто парадом идущими на олимпийском стадионе, стволы и ветви деревьев мелкими лампочками усыпаны, красиво, как во время Рождества, подсвечены. Костя протискивается сквозь толпу, всматривается. Как в таком мельтешении незнакомку отыскать, даже и приметы имея? Пятнадцать, двадцать минут истекают – все без толку. Боковым зрением углядывает: откуда-то появляется высоченная девица в чем-то ярком, движется к малолюдному парапету напротив выхода из Рокфеллер-центра, встает посередине и закуривает. Он в этот момент обходит каток с правой стороны, если смотреть на высотное здание, девица его не замечает, он приближается к ней и, не дойдя четырех-пяти метров, громко произносит первое, что на язык попадается:

– Мне нравятся девчонки рыжие, рыжие – они бесстыжие…

Девица вздрагивает, полуоборачивается, пристально, неулыбчиво глядит на Костю.

– Здравствуйте, вы и есть та самая барышня, назначившая свидание в том месте, где так легко потеряться и так трудно найти друг друга?

– Зато, найдя, уже не потеряешь, – низким контральто.

И впрямь хороша: ярко-каштановая грива, выразительные, чуть навыкате, тушью густо подведенные глаза, оттого кажущиеся еще больше, тонкие ироничные губы, высоченная – на каблуках одного с Костей роста, плотно сидящий бордовый костюм подчеркивает формы. Персик, а не барышня, произносит про себя Костя и улыбается. Как, однако, все просто.

– Я – Наташа, – девица протягивает руку. Костя называет себя. – А чему вы улыбаетесь? – Взгляд по-прежнему серьезный, оценивающий. И обращается на «вы», без амикошонства, не то что в первый раз. Вроде как подчеркивает: встреча у нас деловая и вести следует себя соответственно.

– По телефону вы звучали разудалой, бесшабашной, нагловатой даже. Этакой оторвой. А смотритесь совсем иначе.

– Люблю шухерить, – словцо откуда-то выкапывает чудное, Костя его в раннем детстве слышал и больше нигде и никогда. – И выпила тогда для смелости.

– А чего боялись? – искренне удивляется.

Вы полагаете, нормальной женщине звонить незнакомому мужчине и предлагать себя, получая взамен красивую жизнь, так легко? Все мы немножко шлюхи, но не до такой же степени.

– Тогда зачем позвонили? Поиграться захотелось, острые ощущения испытать?

– Отнюдь. Хочется чего-то необычного. Устала от примитива. Деньги?.. Я работаю в адвокатской фирме. Одна, в разводе, детей нет, на жизнь более или менее хватает. Мне тридцать пять, между прочим. В отведенные вами возрастные рамки не вписываюсь, уж извините.

Костя, проникаясь симпатией к незнакомке – ничто в ней не отталкивает, не тяготит, кажется, будто давно знакомы, – приглашает поужинать. Едут к его дому, Костя запарковывает «BMW», пешком направляются в сторону Сохо, выбирают французский ресторанчик «Ле Пескадо» на Кинг-стрит. Разговор по спирали движется, ничего существенного, ни он, ни она не переходят грань, за которой придется определять их дальнейшие отношения, расписывать их «от» и «до». Наташа невзначай спрашивает: чем Костя занимается в этой жизни? Да ничем особенным, пишет роман. На английском? Нет, на русском. Русский писатель в Америке? Звучит довольно смешно, уж извините (она часто, как успевает заметить Костя, использует этот оборот). Может, и смешно, но его такая жизнь устраивает, даже очень. Не надо ездить на работу, вкалывать до зеленого тумана в глазах, как многие, подлаживаться под настроение босса. Деньги? Деньги у него есть. От бабушки наследство получил. Понятно, не раскрывает источник, но дает понять – он и в самом деле состоятельный человек. Один из семи миллионов, живущих на планете. Почему семи? – не понимает Наташа, потом до нее доходит: семи миллионов миллионеров, верно? Верно, кивает Костя.

– Где вы живете в Бруклине? – спрашивает Костя, когда они выходят из ресторана.

– На Эммонс, у канала.

– Вас отвезти или…

– Или что?

– …или пойдем ко мне? Завтра выходной, спешить некуда. Ах, да, мы же забыли подписать контракт, – прикладывает палец ко лбу, изображая непростительную забывчивость. – Сколько раз в месяц посещаем театры, концерты, сколько раз в году путешествуем и так далее. – Впервые за вечер переходит на прежний стиль общения, он выглядит у нее скорее защитной самоиронией. – Ради такого случая придется посетить твои пенаты.